Там, на дальних берегах Орхона и Керулена, два с половиной века назад началась трагедия, которой суждено было распространиться на весь мир. До сих пор отголосками ее полна родная степь, и каждое событие помнят здесь люди…Чингисханом провозгласил себя Темучин, пращур хана Абулхаира, и уже покорены были им казахские роды керей, алшын и найман. Словно кипящая лава, выплескивались монголы на окружающие их малые племена и народности. Все, что не плавилось в этом котле в единый металл, превращалось в дым и пепел. Киргизы, буряты, ойроты разделили участь казахских родов. Лучшее в мире железо добывали тогда в верховьях Селенги и Енисея. Мечами из этого железа вооружал Чингисхан плененные им народы и посылал их во все стороны на завоевание все новых и новых земель. При малейшем неповиновении народы уничтожались, и людям казалось, что есть какой-то скрытый смысл во всем этом. Смерть всегда священна. Сыном неба стали считать Чингисхана.Тунгусское царство си-си уничтожил Чингисхан. Море крови пролил он там, но лучшей и преданнейшей конницей в его войске стали именно всадники си-си. То же произошло с племенами та-та и с казахскими родами, кочевавшими вместе с монголами. Когда, покорив в течение трех лет Китай, двинул Чингисхан на запад свое единое племенное войско, казахские батыры в его рядах с беспощадной жестокостью обрушивали свой меч на братские роды, вставшие на пути монголов. Поистине божьим наказанием был «Потрясатель вселенной».Не могла разрозненная степь противостоять этой силе, а великий Хорезм был накануне развала. Один за другим пали Ургенч, Самарканд, Бухара, Мерв, и черные пепелища оставались там, где недавно была жизнь…Всадники Джучи продвигались все дальше в казахскую степь. Переправившись через Иртыш, Ишим, Тобол, Нуру, они водрузили в самой середине ее, на вершине Улытау, знамя своего улуса. Все, кто пытался противиться этому, были уничтожены. Оставшиеся в живых стали воинами Джучи, и в каждом казахском племени вскоре появились тюре-чингизиды…Но эта была лишь половина вселенной. Многотысячное войско во главе с багатурами Джебе и Субудаем, обогнув Каспий, вошло в пределы Кавказа. И на каждом шагу монголы коварно нарушали свои клятвы, потому что не было у них ничего святого, кроме смерти. Обманом истребляли они в один день тридцать тысяч грузинских воинов. Захватив послов Ширван-шаха, под страхом смерти заставили они показать дорогу в обход Дербента. А когда аланы объединились с кипчаками для отпора монголам и те увидели, что не одолеть им объединенного войска, то подослали лазутчиков к кипчакам. «Мы — ваши братья по крови, а аланы — чужаки!» — сказали они кипчакам, и кипчаки поверили. Все храброе аланское войско было уничтожено, потому то осталось без союзников…А кипчаки жестоко поплатились за свое легковерие. Когда распустили они по домам свое войско, монголы неожиданно повернули в кипчакскую степь и прошли по ней облавой. В русские земли и в Крым бежали оставшиеся в живых кипчаки и только там взялись за ум. Когда надвигается сама смерть, то ничто перед ней кровное родство. Куда ближе по духу оказались аланы и русские, с которыми полтора века шла у кипчаков война. Совсем недавно воспевал набеги на русские земли Казтуган-жырау, а сейчас словно осмысливал свои песни…О славном кипчакском батыре Бошмане запел Казтуган-жырау, и высокая гордость сияла в его глазах… «Все, кого не скосили кривые сабли, преклонялись перед роком!» — писал один персидский историк о временах монгольского нашествия. Все, но не батыр Бошман. Он собрал вокруг себя вырвавшихся из тисков смерти нескольких кипчакских батыров и начал неравную борьбу. Сотнями присоединялись к нему разрозненные кипчакские джигиты, а затем башкиры, аланы, булгары. Он всех принимал к себе, и вскоре о его отряде заговорили по всему Едилю. День и ночь гонялись за ним сотни Батыя, но он был неуловим. В волжских плавнях находили себе убежище повстанцы и нападали оттуда всякий раз на отдельные монгольские отряды, разбивая их поодиночке. В конце концов один их Батыевых военачальников — будущий хан Великой Орды — Мунке снарядил двести судов, посадил в каждое по сто воинов и прочесал плавни. Не успел он проплыть, как люди батыра Бошмана напали на хвост каравана и перебили множество монголов. Только после того, как батыр Бошман попал в засаду на одном из островов, удалось справиться с ним. Да и то монголам помогла буря, оголившая дно на подступах к этому острову. Взятого в плен раненого Бошмана монголы разрубили пополам.Но уже поднимались на борьбу другие батыры. В песнях остались имена Баяна и Жыку, которые возглавили движение других кипчакских родов за самостоятельность, против монгольских притеснений…Какая-то мысль все не давала покоя Казтуган-жырау. Он запел об ужасах монгольского нашествия, о которых передавали из рода в род. Кожу сдирали с людей заживо и бросали в костры детей. Тогда еще не было слова, которым люди позже стали определять такие действия, и маленький Казтуган-жырау умолк, не зная, как это назвать…Опять неуверенно тронул он струны, посмотрел по сторонам… Да, во имя завоевания мира делали это монгольские ханы. Но для чего это было нужно им — завоевывать мир?.. И что получилось из этого? Разве не раскололась на тысячи кусков вселенская империя на другой же день после смерти Чингисхана? Счастлив ли великий завоеватель в своих потомках, остатки которых дорезывают сейчас друг друга?..Так и не досказал этого Казтуган-жырау. С открытым ртом растерянно смотрел он на хана Абулхаира. И все люди смотрели на него. Лишь один Асан-Кайгы глядел куда-то в степь, задумчиво покачивая головой…С самого начала исторического повествования жырау хан Абулхаир сидел не шелохнувшись, словно каменный обатас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101