— Это человек без церемоний, добрейшая душа и надежный друг. Я позабочусь обо всем. Я тоже ваш друг, и вы должны неукоснительно выполнять все мои советы. Главное, не строить из себя недотрогу, не раздражать этих мужчин, и я ручаюсь за успех.
Мы поужинали вместе, и ей ловко удалось вытащить из меня все, что ей было нужно. Я сообщила ей многие свои сокровенные мысли, а также те нравственные принципы, которых я до сих пор неизменно придерживалась.
Чем больше я говорила, тем больше мне хотелось сказать. И незаметно я перешла границы сдержанности, диктуемые приличием. Соседку, честно говоря, поразило известие о том, что я не принадлежала еще ни одному мужчине.
Но ей без труда удалось установить, что я не так невинна, как могло показаться сначала. Что я кое-что видела и кое в чем принимала участие. Я еще не закончила своего рассказа, а Буа-Лорье с нежной лаской в голосе предложила мне разделить с нею ложе на сегодняшнюю ночь. Но я решила не изменять своей привычке и уйти к себе, размышляя наедине о тех благоприятных изменениях в жизни, что ждали меня впереди.
Парижане — народ живой и нежный. На следующее утро (я еще не успела встать) услужливая соседка пришла с предложением завить мне волосы, помочь одеться; но траур, который я носила по матушке, помешал мне принять ее предложения, и я осталась в своем ночном чепчике. На этот раз Буа-Лорье была более настойчивой, наговорила мне кучу глупостей и ощупала глазами и руками все мои прелести, подавая рубашку, которую она сама захотела погладить.
— Но что, если, — вдруг заявила он, — ты, плутовка, надеваешь рубашку, а сама не подмылась? Где твое биде?
— Как, — продолжала она, — у тебя нет биде? Никому не говори, что у тебя нет этой вещи, совершенно необходимой любой приличной девушке, не меньше, чем чистая рубашка. На сегодня я готова одолжить тебе свое, но завтра, не откладывая, надо эту вещь приобрести.
Биде Буа-Лорье было принесено, я была усажена на него, и, как я ни сопротивлялась, эта услужливая женщина, безумно хохоча, самым тщательным образом вымыла мне то, что она называла милашкой. На эту процедуру она не пожалела лавандовой воды. Если бы я могла предположить, какое испытание она готовит моему интимному месту и в чем причины столь тщательного омовения!
В полдень мы подъехали в дому Б.; он нас ждал вместе с Р., своим коллегой и другом. Р. был человек под сорок лет, недурной наружности, великолепно одетый, любящий прихвастнуть. Его пальцы были унизаны дорогими перстнями, табакерка усыпана алмазами. Ему очень хотелось походить на важную особу. Тем не менее он соизволил подойти ко мне и, взяв меня за руки, воскликнул, пристально глядя в
глаза:
— А она, черт возьми, прехорошенькая! Клянусь честью, она очаровательна, и я не прочь сделать ее своей женушкой.
— Сударь, вы оказываете мне честь, — пролепетала я, — и если...
— Нет, нет, — возразил он, — ни о чем не беспокойтесь: я все устрою так, что вы будете довольны.
Подали обед, и мы сели за стол. Буа-Лорье вела неутомимый разговор, пересыпанный жаргонными словечками, что придавало сказанному пряность и остроту. Скоро речи се мне надоели, я почувствовала себя не в своей тарелке. Мне было неловко, и я даже стала жалеть, что приехала сюда. Моя неловкость не могла остаться незамеченной для Р. Он внимательно глядел на меня, и в его взгляде, таившем укор, я, казалось, прочла: "Думайте и поступайте, как мы. Именно такие люди чувствуют себя свободно в обществе. Не робейте, я помогу вам". Его молчаливая помощь не могла на меня не подействовать. Я стала осваиваться. К тому же несколько бокалов шампанского сгладили все острые углы, и я повеселела. Р. стал более настойчив, а я не считала нужным не принимать его ухаживания. Мой кавалер держал себя все более непринужденно, я ощущала на себе его ловкие руки, но не мешала ему из страха обидеть. Судя по реакции финансиста и Буа-Лорье, такое поведение за столом не считалось предосудительным. Когда же Б. незаметно перекочевал с племянницей на диван и там занялся ее прелестями основательно, я решила тем более не вмешиваться в ход событий и предоставить все воле Божьей. Р. тоже не терял времени, успев быстро изучить мои анатомические особенности. С каждой минутой он становился все увереннее и развязнее, и можно было не сомневаться в том, что скоро он перейдет к более серьезным действиям. Вскоре он предложил мне занять кушетку.
— С радостью, месье, — простодушно ответила я, — я думаю, там нам будет удобнее, а то, я боюсь, вы устанете, ведь вам должно быть так неудобно у меня на коленях.
Этому человеку ничего не надо было повторять дважды.
Он быстро встал, поднял меня и перенес на кушетку. Я заметила, что финансист и Буа-Лорье быстро покинули комнату. Я хотела встать и последовать за ними; но предприимчивый Р. тут же заявил, что безумно меня любит, желает мне счастья и все такое прочее. Одной рукой он уже задирал мне рубашку, другой — вытащил из штанов красный и по виду твердый член. Он просунул колено между моих бедер и попытался раздвинуть их пошире и уже готов был осуществить свое главное намерение, как вдруг я осознала, что угрожавшее мне чудовище имеет примерно такой же вид, как и кропило, которым отец Дирраг пользовался для изгнания нечистого духа из тела своих послушниц.
Будто молния меня поразила: я вспомнила о тех опасностях, о которых предупреждал меня аббат Т... Моя уступчивость тотчас сменилась яростью. Я схватила Р. за галстук и, вытянув руки, держала его так. Теперь он не мог никак ко мне подступиться. Не теряя хладнокровия в ситуации, когда главный враг находился на уровне моего лица, я изо всех сил стала звать на помощь милую Буа-Лорье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70