ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сад и принц Луи-Жозеф, бывший в два раза старше, играли вместе. Считалось, что нежное воспитание в преимущественно женском окружении привьет воспитанникам мягкость манер и не позволит проявляться физической агрессивности. В этом состоял серьезный просчет. Сада, напротив, раздражала власть женщин и матриархат, причем, в более глубоком понимании этого слова.
В тот летний день игра, которой занимались дети, им наскучила. Возникла ссора. Луи-Жозеф отстаивал свое старшинство, ссылаясь на возраст и социальное положение. Тогда маленький маркиз налетел на старшего мальчика и, не помня себя от ярости, начал его избивать. Говорят, Сад в том возрасте имел хрупкое сложение и в некоторой степени даже походил на девочку, но решимость, с которой он атаковал своего товарища по играм, выглядела поразительно. Принц Луи-Жозеф, не будучи в состоянии противостоять подобной атаке, получил, по словам самого Сада, «хорошую трепку». Только после того как визг отпрыска Бурбонов привлек внимание взрослых, юного маркиза оттащили от своей жертвы.
Драка двух детей даже самой голубой крови, не могла иметь особого значения, но жестокость и манера агрессивного поведения Сада стали причиной совещания взрослых во дворце Конде. Накал атмосферы грозил чем-то сродни исключению из школы, поскольку ни одно из возможных наказаний не соответствовало тяжести проступка. Не имея иного выхода, взрослые решили, как это ни печально, отослать четырехлетнего Сада из дворца. Но куда он мог идти? Граф де Сад по долгу службы жил при дворе кельнского курфюрста. Графиня рано или поздно должна была присоединиться к нему.
Дипломатическая миссия являлась не самым подходящим местом для агрессивного четырехлетнего ребенка. Решили, что Сада на некоторое время отправят в Авиньон к его бабушке по отцу. Сказано — сделано. Он простился с родителями и дворцом Конде и в августе 1744 года впервые оказался в Провансе. Деревенский совет Сомана не преминул отправить послание, в котором раболепно приветствовал прибытие в Прованс своенравного ребенка, своего господина и хозяина.
Жизнь в элегантном городском доме Садов в Авиньоне оказалась вполне приемлема. Произошло это благодаря тому, что бабушка Сада не знала истинной причины прибытия мальчика. Ничего не зная о его выходке во дворце Конде, она приняла на себя роль утешительницы и ангела-хранителя бедного ребенка, лишенного общества родителей, занятых своей дипломатической работой. Ссылка оказалась приятной. Мальчика окружали во всем потворствовавшие ему тетушки, почтительные кузины и кузены и товарищи по играм, включая Гаспара-Франсуа-Ксавье Гофриди, который впоследствии станет прокурором города Апта, лежащего восточнее Ла-Коста. Кроме того, Гофриди возьмет на себя беспокойный труд стать адвокатом Сада и будет одним из наиболее активных его корреспондентов. Но в 1744 году ничего, кроме гордости по отношению к внуку, престарелая дама не испытывала. Как писал Сад из тюремной камеры четыре десятилетия спустя, ослепленная любовью, бабушка потакала всем его прихотям. «Она преуспела в укоренении всех моих недостатков». На другой год свою ошибку бабка поняла сама. Поведение ребенка стало невозможным, и ее терпение лопнуло. Появилась необходимость найти нового опекуна для маленького деспота.
К счастью, Авиньон располагался неподалеку от трех других владений Садов: Ла-Косты, Сомана и Мазаны. В Сомане проживал младший брат графа Жак-Франсуа, аббат де Сад. Во Франции, как и в Англии, во многих семьях существовала традиция одного из сыновей «отдавать» Церкви, которая в случае с аббатом де Садом имела все основания с сомнением отнестись к подобной щедрости.
И все же аббат, этот лишенный религиозных предрассудков церковник и биограф Петрарки, оказался гораздо более подходящим опекуном для своего племянника, чем слепо любящая бабушка в Авиньоне.
Соманский замок находился в двадцати милях к северо-востоку от Авиньона. Он еще в меньшей степени напоминал ухоженный пейзаж Люксембургского сада. Соман, раскинувшийся на удаленном южном отроге Воклюза, со своей высоты смотрел на широкие просторы усеянного террасами Прованса, простиравшиеся до туманной синевы Люберона, последнего горного барьера, отделявшего местность от морского побережья. В замок, занимавший северный конец отрога, из деревни вела горная тропа. Сам Соман состоял из одной-единственной улочки с маленькими домишками, сложенными из бледного прованского камня. Она тянулась от квадратной колокольни у подножия замка до церкви, расположенной на противоположном конце. Доступ в селение усложнялся тем, что земля по обе стороны заканчивалась крутыми обрывами, а равнины внизу поросли густыми лесами. Суровый вид скал несколько смягчали окутанные нежным розовым покрывалом тамарисковые деревья и цветущие весной вишни.
В духовной сфере Соман считался непосредственной вотчиной папства, а в делах мирских он подчинялся губернатору Мазана, который также являлся сеньором селения. Для семейства Садов, владельцев Мазана и Сомана, казалось вполне естественным сделать одного из своих членов аббатом, который делил свою жизнь между Провансом и Авиньоном. Несмотря на неприступные стены, вырубленные в камне скал, само строение и прилегающая к нему земля на небольшом плато больше походили на место для отдыха, чем на крепость. Соман обеспечивал владельца замка всем, в чем тот нуждался. Он имел возможность посвящать себя Петрарке, работать в замечательной библиотеке или наслаждаться красотой ухоженного сада и совершенством фонтанов своего дома. Над стенами ступенями поднимались зеленые верхушки зонтичных сосен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
В тот летний день игра, которой занимались дети, им наскучила. Возникла ссора. Луи-Жозеф отстаивал свое старшинство, ссылаясь на возраст и социальное положение. Тогда маленький маркиз налетел на старшего мальчика и, не помня себя от ярости, начал его избивать. Говорят, Сад в том возрасте имел хрупкое сложение и в некоторой степени даже походил на девочку, но решимость, с которой он атаковал своего товарища по играм, выглядела поразительно. Принц Луи-Жозеф, не будучи в состоянии противостоять подобной атаке, получил, по словам самого Сада, «хорошую трепку». Только после того как визг отпрыска Бурбонов привлек внимание взрослых, юного маркиза оттащили от своей жертвы.
Драка двух детей даже самой голубой крови, не могла иметь особого значения, но жестокость и манера агрессивного поведения Сада стали причиной совещания взрослых во дворце Конде. Накал атмосферы грозил чем-то сродни исключению из школы, поскольку ни одно из возможных наказаний не соответствовало тяжести проступка. Не имея иного выхода, взрослые решили, как это ни печально, отослать четырехлетнего Сада из дворца. Но куда он мог идти? Граф де Сад по долгу службы жил при дворе кельнского курфюрста. Графиня рано или поздно должна была присоединиться к нему.
Дипломатическая миссия являлась не самым подходящим местом для агрессивного четырехлетнего ребенка. Решили, что Сада на некоторое время отправят в Авиньон к его бабушке по отцу. Сказано — сделано. Он простился с родителями и дворцом Конде и в августе 1744 года впервые оказался в Провансе. Деревенский совет Сомана не преминул отправить послание, в котором раболепно приветствовал прибытие в Прованс своенравного ребенка, своего господина и хозяина.
Жизнь в элегантном городском доме Садов в Авиньоне оказалась вполне приемлема. Произошло это благодаря тому, что бабушка Сада не знала истинной причины прибытия мальчика. Ничего не зная о его выходке во дворце Конде, она приняла на себя роль утешительницы и ангела-хранителя бедного ребенка, лишенного общества родителей, занятых своей дипломатической работой. Ссылка оказалась приятной. Мальчика окружали во всем потворствовавшие ему тетушки, почтительные кузины и кузены и товарищи по играм, включая Гаспара-Франсуа-Ксавье Гофриди, который впоследствии станет прокурором города Апта, лежащего восточнее Ла-Коста. Кроме того, Гофриди возьмет на себя беспокойный труд стать адвокатом Сада и будет одним из наиболее активных его корреспондентов. Но в 1744 году ничего, кроме гордости по отношению к внуку, престарелая дама не испытывала. Как писал Сад из тюремной камеры четыре десятилетия спустя, ослепленная любовью, бабушка потакала всем его прихотям. «Она преуспела в укоренении всех моих недостатков». На другой год свою ошибку бабка поняла сама. Поведение ребенка стало невозможным, и ее терпение лопнуло. Появилась необходимость найти нового опекуна для маленького деспота.
К счастью, Авиньон располагался неподалеку от трех других владений Садов: Ла-Косты, Сомана и Мазаны. В Сомане проживал младший брат графа Жак-Франсуа, аббат де Сад. Во Франции, как и в Англии, во многих семьях существовала традиция одного из сыновей «отдавать» Церкви, которая в случае с аббатом де Садом имела все основания с сомнением отнестись к подобной щедрости.
И все же аббат, этот лишенный религиозных предрассудков церковник и биограф Петрарки, оказался гораздо более подходящим опекуном для своего племянника, чем слепо любящая бабушка в Авиньоне.
Соманский замок находился в двадцати милях к северо-востоку от Авиньона. Он еще в меньшей степени напоминал ухоженный пейзаж Люксембургского сада. Соман, раскинувшийся на удаленном южном отроге Воклюза, со своей высоты смотрел на широкие просторы усеянного террасами Прованса, простиравшиеся до туманной синевы Люберона, последнего горного барьера, отделявшего местность от морского побережья. В замок, занимавший северный конец отрога, из деревни вела горная тропа. Сам Соман состоял из одной-единственной улочки с маленькими домишками, сложенными из бледного прованского камня. Она тянулась от квадратной колокольни у подножия замка до церкви, расположенной на противоположном конце. Доступ в селение усложнялся тем, что земля по обе стороны заканчивалась крутыми обрывами, а равнины внизу поросли густыми лесами. Суровый вид скал несколько смягчали окутанные нежным розовым покрывалом тамарисковые деревья и цветущие весной вишни.
В духовной сфере Соман считался непосредственной вотчиной папства, а в делах мирских он подчинялся губернатору Мазана, который также являлся сеньором селения. Для семейства Садов, владельцев Мазана и Сомана, казалось вполне естественным сделать одного из своих членов аббатом, который делил свою жизнь между Провансом и Авиньоном. Несмотря на неприступные стены, вырубленные в камне скал, само строение и прилегающая к нему земля на небольшом плато больше походили на место для отдыха, чем на крепость. Соман обеспечивал владельца замка всем, в чем тот нуждался. Он имел возможность посвящать себя Петрарке, работать в замечательной библиотеке или наслаждаться красотой ухоженного сада и совершенством фонтанов своего дома. Над стенами ступенями поднимались зеленые верхушки зонтичных сосен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137