— Это ваши?
Том, не понимая, глядел на кроссовки, которые Бирн протягивал ему.
И тут, вспомнив, он повернул назад к дому.
Поместье покоилось на своей травянистой лужайке, спокойно и безмятежно купаясь в солнечном свете, словно стояло здесь всегда, вечно пряталось между этими такими обычными пригорками.
Все деревья вокруг были уже знакомы ему, вдали лежал лес, буки у озера, фруктовые деревья в саду.
В утреннем спокойствии и тишине он ощутил, что оказался на грани безумия.
— Опять скверная ночь? — говорил Бирн. — Как насчет кофе?
— Кофе?.. Что?.. Кейт! — Он вырвался из рук Бирна. — С ней все в порядке, где она?
Том бросился бы бежать, но рука Бирна остановила его на месте.
— Все в порядке. Посмотрите.
Темные волосы Кейт блеснули под утренним солнцем; появившись из кухни, она вылила содержимое чайника на землю.
— Господи! — Колени его подогнулись, прикрывая руками лицо, он вновь повалился на траву.
— Кошмары замучили. Том, или что-то другое?
— Я не могу вернуться туда, я не могу снова войти в этот дом. Мне надо убираться отсюда.
— Пошли. — Безо всяких церемоний, как ребенка, его поставили на ноги и оступающегося отвели от дома в коттедж садовника.

— Не понимаю! Почему ты не можешь вернуться?
— Я же сказал тебе, мне приснился сон, — проговорил он мрачным голосом, зная, что она не поверит. Кейт отыскала Тома в коттедже час назад и теперь расхаживала по нижней комнате, уговаривая его.
Во всяком случае, так он воспринимал случившееся. Он сказал Кейт, что это был сон, другого объяснения Том не мог придумать. То же самое он сказал Бирну, назвав свое видение предчувствием, предупреждением, которое не следует игнорировать. Он, писатель, художник, должен довериться интуиции. Том знал, что слова эти звучали напыщенно и смешно, что ему следовало бы вообще воздержаться от них. Тем не менее он не смел вернуться в дом, вопреки вчерашнему видению.
Ощущая ее неудовольствие, он попытался придать всему более позитивный оттенок.
— Давай лучше поедем куда-нибудь, Кейт. Съездим в Париж, в Венецию… Лондон, наконец. Давай попутешествуем, у нас впереди целое лето. Зачем сидеть здесь, в Эссексе?
— А как насчет твоей книги? Твоего великого труда?
Том видел, что она задета, что он обидел ее. Однако испуг мешал ему проявить сочувствие.
— Я не сумею написать ее. У меня ничего не получается, одна только чушь. Незачем попусту тратить время.
— Нет, это не так! — Кейт нагнулась к сумке, которую принесла с собой, и бросила на стол перед ним стопку бумаг. — Я прочитала, — сказала она. — Я прождала тебя несколько часов, но ты не пришел, тогда я спустилась в библиотеку и начала читать. Я знаю, почему ты бежишь. Ты в ужасе, правда?
— Именно так! — с чувством проговорил он. — И неужели, прочитав все это, ты хочешь, чтобы я продолжал писать? Я же копаюсь в грязном белье твоего семейства !
— Опять за свое! Это же все выдумка! И жук, и ворона, и плющ. — Кейт яростно посмотрела на него. — Ты все сочинил, и достаточно лишь поменять имена.
Послушать ее, насколько все просто.
— Но все происходило с настоящими людьми, — ответил он ровным голосом. — Ты сама показывала мне на чердаке инвалидную коляску, я встречался с твоим дядей Питером…
— Разберись в своих мыслях. Или это ерунда, пустая трата времени, и тогда безразлично, что ты пишешь. Или это выдумка, хотя бы отчасти, и ты помещаешь реальных людей в придуманную ситуацию. Тоже ничего страшного, потому что ты изменишь все имена. Послушай меня, Том. Ты не можешь бежать отсюда, не можешь бросить меня именно сейчас.
— Я не могу больше жить в доме.
— Тогда оставайся здесь! По-моему, Бирн не будет возражать, если ты со своим неврозом временно поселишься у него.
— Я же говорил, что переберусь сюда, если что-то не сложится, правда? — Том попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.
— Тогда я тебе расскажу кое о чем. Я думала, что это суеверие, что такого не может случиться с тобой. Не знаю, почему я так решила, ведь здесь никогда не бывало иначе. — Зайдя за кресло, Кейт положила руки на плечи Тома, так чтобы он не мог видеть ее лица. — В этом доме всегда должны жить трое, не более и не менее. Не знаю почему, но так было всегда. Складывается по-разному. Когда я отправляюсь в колледж, Рут сдает мою комнату кому-нибудь из студентов Харлоу. Конечно, иногда в доме бывает больше или меньше людей — на одного или двоих, но не более чем три ночи кряду. Максимум три ночи. И всегда находится причина: кто-то приезжает, кому-то снится кошмар, кого-то вызывают… словом, через три дня лишний всегда оставляет поместье.
— Смешно!
— Посмотри, даже у тебя самого так получается, если подумать. Сперва это Розамунда и двое ее детей. Потом Маргарет, Элизабет и Родди, а затем Элизабет, Джон Дауни и Питер Лайтоулер…
— Он провел в доме только одну ночь. — Голос Тома прозвучал довольно резко.
— Но ведь тетя Маргарет возвращалась на следующий день, правда? Все полностью совпадает. В нашем доме нечисто, Саймон всегда говорил это. Но мы с мамой никогда никого не видели и ничего не замечали. У Саймона расстроена психика, он находится на грани болезни, а пьянство лишь ухудшает его положение. Я никогда не верила ему, и мама утверждает, что он только добивается внимания к себе или сочувствия… — Она повернулась, нагнувшись к его лицу. — Но ты же не такой, как он, Том! Ты прикидываешься, чтобы заинтересовать меня, или мне нужно отнестись к твоему поведению серьезно?
Он вздохнул.
— Я… похоже, мне придется переговорить с Саймоном.
— Для этого тебе придется вернуться назад.
— Что ты хочешь сказать?
— Саймон не выходил из дома более года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117