ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ты же знаешь, чем это может кончиться.
– Был бы хоть сержант , сэр. – Пруит запальчиво усмехнулся и только сейчас заметил, что за ним наблюдают восемь пар широко раскрытых глаз. – А вообще, сэр, я никому не позволю обращаться со мной как с последним дерьмом. Даже сержанту, – добавил он.
За спиной Хомса в дверях возник Цербер и, задумчиво прищурившись, глядел на них на всех, отстраненный и далекий.
У Хомса был сейчас такой вид, будто ему ни с того ни с сего плеснули в лицо ледяной водой: брови оторопело вскинуты, глаза вытаращены от обиды, рот удивленно открыт, Когда он заговорил, голос его откровенно дрожал от гнева.
– Рядовой Пруит, я полагаю, вы обязаны извиниться перед сержантом Галовичем и передо мной. – Он выжидательно замолчал.
Пруит ничего не ответил. Чем обернется ему эта глупость в день получки? Под ложечкой у него замирало, он сам не понимал, с чего вдруг его так занесло.
– Я жду, – начальственно произнес Хомс. Он был поражен случившимся не меньше остальных, не меньше, чем сам Пруит, и сказал первое, что пришло в голову, но выдать свое замешательство он не мог. Пути назад у него не было. – Извинитесь, Пруит.
– Я не считаю, что должен перед кем-то извиняться, – запальчиво и упрямо сказал Пруит. – Если по справедливости, то извиниться должны передо мной, – с отчаянным безрассудством добавил он, и внезапно ему стала смешна вся эта комедия: Хомс вел себя как строгая мать, требующая, чтобы набедокуривший ребенок непременно извинился. – Но разве солдат – человек?
– Что?! – Хомс растерялся. Чтобы рядовой сказал офицеру «нет» – такого он не мог даже предположить и сейчас был в полном смятении, как минуту назад Айк Галович. Глаза его, сузившиеся почти до нормальных размеров, снова расширились, и казалось, вот-вот вылезут из орбит. Словно ища поддержки, он посмотрел на Галовича, потом повернулся и глянул на Тербера, потом его взгляд машинально скользнул в конец коридора. Капрал Палузо, запасной полузащитник полковой футбольной команды, детина с широким плоским лицом убийцы (чтобы люди не пугались его морды, Палузо усиленно изображал весельчака и сыпал примитивными грубыми шуточками), не упустивший утром возможности погонять Пруита на занятиях, сидел на галерее напротив коридора и сейчас, повернувшись на табуретке, следил за событиями; жесткие глаза на зверском лице были вытаращены точно так же, как у всех остальных, точно так же, как у Хомса.
– Капрал Палузо, – прогремел знаменитый на весь полк голос Хомса, тот самый, которым он командовал на батальонных занятиях.
– Я! – Палузо подскочил, будто его пырнули в зад ножом.
– Отведите этого солдата наверх, и пусть он соберет все свое походное снаряжение, полную выкладку: запасные ботинки, каску и все прочее. Потом садитесь на велосипед и сопровождайте его. Он должен пройти пешком до перевала Колеколе и обратно. Проследите, чтобы по дороге не отдыхал. Когда вернетесь в казарму, приведете его ко мне. – Для знаменитого голоса, рассчитанного на короткие команды, это была весьма длинная речь.
– Есть, сэр! – рявкнул Палузо. – Пруит, пошли.
Не говоря ни слова, Пруит послушно слез со стремянки. Цербер брезгливо повернулся спиной и ушел назад в канцелярию. Палузо и Пруит двинулись к лестнице, и следом за ними из коридора поползла, как облако, оторопелая тишина.
Пруит закусил губу. Из стенного шкафчика достал свою скатку, из прикроватной тумбочки – комплект облегченного штурмового снаряжения. Разложил скатку на полу и начал укладывать вещи. Все, кто был в спальне, приподнялись на койках и наблюдали с молчаливым, задумчивым интересом, как, вероятно, наблюдали бы за больной лошадью, дожидаясь, когда она околеет, и тому, кто угадал точное время ее смерти, достанутся поставленные на кон деньги.
– Ботинки не забудь, – виновато сказал Палузо тоном, каким разговаривают в комнате, где лежит покойник.
Пруит снял ботинки с полки под тумбочкой, и ему пришлось развернуть скатку, а потом сворачивать ее заново. В комнате стояла мертвая тишина.
– Еще каску, – виновато напомнил Палузо.
Пруит прицепил каску к защелке сумки для мясных консервов, поднял с пола тяжелое переплетение ремней и пряжек, вдел себя в него и пошел к пирамиде за винтовкой, мечтая только о том, чтобы скорее вырваться отсюда, из этой гнетущей, недоуменной тишины.
– Подожди, я схожу за велосипедом, – виновато сказал Палузо, когда они спустились с лестницы.
Пруит стоял на траве и ждал. Снаряжение, весившее под семьдесят фунтов, оттягивало плечи, и они уже начинали затекать. До вершины перевала было около пяти миль. В коридоре все еще царила глубокая тишина.
– Порядок, – отрывисто сказал Палузо официальным голосом, потому что они стояли внизу и из коридора их было слышно. – Давай шагай.
Пруит взял винтовку на ремень, и, по-прежнему провожаемые тишиной, они пересекли двор и вышли в ворота. А за воротами гарнизон жил обычной деловой жизнью, как будто не случилось никакой катастрофы. Остался позади наружный гарнизонный пост, полковой учебный полигон, они начали подыматься по залитой солнцем дороге. Палузо смущенно ехал рядом с Пруитом, переднее колесо еле ползущего велосипеда судорожно вихляло из стороны в сторону.
– Сигарету дать? – виновато предложил Палузо.
Пруит покачал головой.
– Да брось ты! На меня-то чего злиться? Мне все это нравится не больше, чем тебе.
– Я на тебя не злюсь.
– А почему от сигареты отказываешься?
– Ладно, давай. – Пруит взял у него сигарету.
Палузо с довольным видом рванул на велосипеде вперед. Чтобы развеселить Пруита, он отпустил руль, помахал руками над головой, потом оглянулся, и его зверская рожа расползлась в ухмылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331
– Был бы хоть сержант , сэр. – Пруит запальчиво усмехнулся и только сейчас заметил, что за ним наблюдают восемь пар широко раскрытых глаз. – А вообще, сэр, я никому не позволю обращаться со мной как с последним дерьмом. Даже сержанту, – добавил он.
За спиной Хомса в дверях возник Цербер и, задумчиво прищурившись, глядел на них на всех, отстраненный и далекий.
У Хомса был сейчас такой вид, будто ему ни с того ни с сего плеснули в лицо ледяной водой: брови оторопело вскинуты, глаза вытаращены от обиды, рот удивленно открыт, Когда он заговорил, голос его откровенно дрожал от гнева.
– Рядовой Пруит, я полагаю, вы обязаны извиниться перед сержантом Галовичем и передо мной. – Он выжидательно замолчал.
Пруит ничего не ответил. Чем обернется ему эта глупость в день получки? Под ложечкой у него замирало, он сам не понимал, с чего вдруг его так занесло.
– Я жду, – начальственно произнес Хомс. Он был поражен случившимся не меньше остальных, не меньше, чем сам Пруит, и сказал первое, что пришло в голову, но выдать свое замешательство он не мог. Пути назад у него не было. – Извинитесь, Пруит.
– Я не считаю, что должен перед кем-то извиняться, – запальчиво и упрямо сказал Пруит. – Если по справедливости, то извиниться должны передо мной, – с отчаянным безрассудством добавил он, и внезапно ему стала смешна вся эта комедия: Хомс вел себя как строгая мать, требующая, чтобы набедокуривший ребенок непременно извинился. – Но разве солдат – человек?
– Что?! – Хомс растерялся. Чтобы рядовой сказал офицеру «нет» – такого он не мог даже предположить и сейчас был в полном смятении, как минуту назад Айк Галович. Глаза его, сузившиеся почти до нормальных размеров, снова расширились, и казалось, вот-вот вылезут из орбит. Словно ища поддержки, он посмотрел на Галовича, потом повернулся и глянул на Тербера, потом его взгляд машинально скользнул в конец коридора. Капрал Палузо, запасной полузащитник полковой футбольной команды, детина с широким плоским лицом убийцы (чтобы люди не пугались его морды, Палузо усиленно изображал весельчака и сыпал примитивными грубыми шуточками), не упустивший утром возможности погонять Пруита на занятиях, сидел на галерее напротив коридора и сейчас, повернувшись на табуретке, следил за событиями; жесткие глаза на зверском лице были вытаращены точно так же, как у всех остальных, точно так же, как у Хомса.
– Капрал Палузо, – прогремел знаменитый на весь полк голос Хомса, тот самый, которым он командовал на батальонных занятиях.
– Я! – Палузо подскочил, будто его пырнули в зад ножом.
– Отведите этого солдата наверх, и пусть он соберет все свое походное снаряжение, полную выкладку: запасные ботинки, каску и все прочее. Потом садитесь на велосипед и сопровождайте его. Он должен пройти пешком до перевала Колеколе и обратно. Проследите, чтобы по дороге не отдыхал. Когда вернетесь в казарму, приведете его ко мне. – Для знаменитого голоса, рассчитанного на короткие команды, это была весьма длинная речь.
– Есть, сэр! – рявкнул Палузо. – Пруит, пошли.
Не говоря ни слова, Пруит послушно слез со стремянки. Цербер брезгливо повернулся спиной и ушел назад в канцелярию. Палузо и Пруит двинулись к лестнице, и следом за ними из коридора поползла, как облако, оторопелая тишина.
Пруит закусил губу. Из стенного шкафчика достал свою скатку, из прикроватной тумбочки – комплект облегченного штурмового снаряжения. Разложил скатку на полу и начал укладывать вещи. Все, кто был в спальне, приподнялись на койках и наблюдали с молчаливым, задумчивым интересом, как, вероятно, наблюдали бы за больной лошадью, дожидаясь, когда она околеет, и тому, кто угадал точное время ее смерти, достанутся поставленные на кон деньги.
– Ботинки не забудь, – виновато сказал Палузо тоном, каким разговаривают в комнате, где лежит покойник.
Пруит снял ботинки с полки под тумбочкой, и ему пришлось развернуть скатку, а потом сворачивать ее заново. В комнате стояла мертвая тишина.
– Еще каску, – виновато напомнил Палузо.
Пруит прицепил каску к защелке сумки для мясных консервов, поднял с пола тяжелое переплетение ремней и пряжек, вдел себя в него и пошел к пирамиде за винтовкой, мечтая только о том, чтобы скорее вырваться отсюда, из этой гнетущей, недоуменной тишины.
– Подожди, я схожу за велосипедом, – виновато сказал Палузо, когда они спустились с лестницы.
Пруит стоял на траве и ждал. Снаряжение, весившее под семьдесят фунтов, оттягивало плечи, и они уже начинали затекать. До вершины перевала было около пяти миль. В коридоре все еще царила глубокая тишина.
– Порядок, – отрывисто сказал Палузо официальным голосом, потому что они стояли внизу и из коридора их было слышно. – Давай шагай.
Пруит взял винтовку на ремень, и, по-прежнему провожаемые тишиной, они пересекли двор и вышли в ворота. А за воротами гарнизон жил обычной деловой жизнью, как будто не случилось никакой катастрофы. Остался позади наружный гарнизонный пост, полковой учебный полигон, они начали подыматься по залитой солнцем дороге. Палузо смущенно ехал рядом с Пруитом, переднее колесо еле ползущего велосипеда судорожно вихляло из стороны в сторону.
– Сигарету дать? – виновато предложил Палузо.
Пруит покачал головой.
– Да брось ты! На меня-то чего злиться? Мне все это нравится не больше, чем тебе.
– Я на тебя не злюсь.
– А почему от сигареты отказываешься?
– Ладно, давай. – Пруит взял у него сигарету.
Палузо с довольным видом рванул на велосипеде вперед. Чтобы развеселить Пруита, он отпустил руль, помахал руками над головой, потом оглянулся, и его зверская рожа расползлась в ухмылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331