Сначала ему показалось, что это кустарник так колет его, но вскоре жжение стало непереносимым. Глянув вниз, он увидел треугольную головку, впившуюся в ногу и вливавшую ему под кожу яд своей злобы. Узкие щелочки зрачков смотрели разъяренно; сероватые чешуйки кожи тускло поблескивали на солнце. Он вскрикнул, дернул ногой и отшвырнул змею, тут же свернувшуюся кольцами у самого обрыва. Трещотка на хвосте, на который он наступил, свирепо дергалась.— Нет! — хрипло вскрикнул он, наклонившись и увидев следы укуса на темной коже. — Нет!Он упал, больно ударившись о камни. Головокружение охватило его, желудок свела судорога, и он с трудом сдержал рвоту.— Нет!Сквозь страх он увидел, как пошатнулся мир. Он заморгал стекленеющими глазами, чувствуя, как начинает действовать яд, как огонь растекается по венам… Он в отчаянии оглянулся вокруг, — может, найдется что-нибудь острое, чтобы расковырять ранки и выпустить яд вместе с кровью, ведь он не мог изогнуться и отсосать его.У него громко застучали зубы. Он смахнул выступившие на глазах слезы и ощутил бороздки, выбитые в скале. Глянув вокруг, он понял, что упал точно в середину Спирали. Начало и конец, рождение и смерть…Он принялся ждать. Солнце медленно ползло по небу. Тошнота все усиливалась. Он чувствовал, как смерть подбирается к сердцу по его горячей вспухшей ноге.Внезапно в воздухе зазвучали слова. Маленький Танцор посмотрел на безоблачное небо. Голос старухи раздавался у него в ушах так ясно и отчетливо, как если бы она стояла рядом:
Гад чешуйчатый, безногий,На хвосте его трещоткаПолый зуб вонзает в телоИ вливает в кровь отравуКровь чернеет и густеет,А змея угрюмо смотрит.
— Кто… кто ты?
Небо? Небо пламенеет,Небо землю опалило,Будто уголь раскаленныйИзменился вид созвездий,И с ночного небосклонаСкрылись звери-великаны —Белым прахом, жаркой пыльюОт людей они закрытыТам, где человек ступает,Все меняется, и надоНовую искать дорогу,А не то погибнет ПлемяЖизнь — не праздник, не веселье,Ветер кожу обжигает,Мало времени осталосьЗнай плоды, коренья, травы,Не сиди сложивши руки.
— Что тебе нужно?В ответ лишь с новой силой подул сухой жаркий ветер. Непрерывно моргая, Маленький Танцор начал подниматься — выше, все выше… прямо в голубую неизбежность неба.
Тяжкий Бобр уже много лет не видел, чтобы лето начиналось такой жарой и сушью. Со времени сильных морозов ни разу не выпадал снег — если не считать отдельных снежинок, от которых и следа не оставалось уже на следующий день. Лишь в Бизоньих Горах, судя по собранным сведениям, влаги было более или менее достаточно. Бизоны, как будто зная это, отправились на горные пастбища — и в изобилии паслись на землях анит-а. Остальные стада мало-помалу рассыпались, и вскоре на равнинах можно было обнаружить только одиноких животных. У рек, где водный поток орошал прибрежные травы, охотники Племени много их убили, подкараулив из засады, — ведь было ясно, что рано или поздно животные придут в единственное место, где еще есть хоть какая-то вода.Тяжкий Бобр передвигался вместе со своим основным селением, следуя за воинами. Путь оказывался извилистым — ведь приходилось считаться с повсеместным отсутствием воды. Шли они по израненной земле: пересохшие ложа ручьев и речек все глубже врезались в почву. Даже собаки выглядели изможденными: они тяжело дышали, пошатываясь под ношей, а их сильные лапы часто ранили острые камни.Селение Тяжкого Бобра было не единственным селением Племени, двигавшимся на анит-а. С востока на них наступал Два Камня, а Семь Солнц шел к югу от устья Грязной Реки, там, где она сливалась с притоком Великой Реки. Усталые, измученные люди Лосиного Горла медленно двигались от Песчаной Реки. Они сообщали, что песчаные бури взметались до неба, так что весь воздух делался черным. Им уже приходилось есть своих собак.Тяжкий Бобр прищурился, глядя на вздымавшиеся впереди вершины Бизоньих Гор. Там его воины должны одержать для него победу — а иначе ему придется худо, очень худо…— Анит-а едят коренья и семена, — сказала ему когда-то Красная Яшма. — Может, это не такой уж плохой способ прогонять голод?Он ударил ее и свирепо смотрел, как она лежала, прижимая руку к кровоточившему рту.— Мы — люди, а не копатели грязи, как анит-а. Вышний Бизон и Вышний Мудрец дали людям бизонов, чтобы их есть. Мясо — еда, дающая силу, еда Силы. Коренья только ослабят моих воинов.Он снова взглянул на вздымавшиеся перед ним Бизоньи Горы, покрытые сияющими снежными шапками.— Нет, нет — мы пойдем туда, куда ведет нас Вышний Бизон. В этом году — да, в этом году мы овладеем горами.Правда, люди говорили, когда не думали, что он может услышать: «Анит-а едят коренья — а что-то не похоже, чтобы это ослабляло их кровь!»— Я захвачу ваши горы, — пообещал Тяжкий Бобр. — Клянусь душой матери. Клянусь кровью, что течет в моих жилах, я не позволю глупым женщинам отправляться на поиски кореньев и повышать голос в вигвамах, потому что они добывают еду! Нет! Ни один мужчина не станет заложником в этой ловушке. Им не удастся таким образом обратить вспять дело очищения Племени. Уж скорее мы все умрем на дротиках анит-а!Он сжал кулак и погрозил горной гряде.
— Волчья Котомка! Дотянись… дотянись до него скорей! Наполни его твоим желанием. Действуй. Не медли! Глава 22 Белая Телка проснулась с предчувствием надвигающихся событий. Сила лишила ее сон покоя, непрерывно вторгаясь в ту часть ее души, которая Зрела Видения. Образы последнего Видения не шли у нее из головы, резкие, четкие, яркие, — казалось, стоит протянуть руку, и она к ним прикоснется.Итак, время наконец пришло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172