— Ты и не можешь понять все в мире, Цапля. Отец Солнце сотворил…— Ах, но ведь я же кое-что вижу, старуха. — Цапля зажмурилась и устало вздохнула. — По крайней мере, могла бы, но все так бегло, так неясно… Все мелькает, ломается, как кости карибу в струях ключа. Старые дороги к Снам закрылись, новых я сама страшусь. Что-то идет на нас… Я не могу просто так сидеть и ждать этого. Нет, старуха, мой удел — искать суть. Я должна понять, что это такое, прежде чем оно поглотит меня.— Вещее знание заменило тебе Медвежьего Охотника, да?Из глаза встретились.— Да, — мягко и спокойно произнесла Цапля.— Потому ты и отослала мальчика? Ты хочешь сразиться с этой… штукой?Цапля помолчала, сжав губы и нахмурив брови.— Я боюсь, что он увидит нечто, к чему еще не готов. В его годы опасно видеть кое-какие вещи слишком ясно. Нет, это его слишком сильно ранит.— Что ты задумала?— Послушай! Мне нужно посмотреть, неужто ты не понимаешь?Отблеск огня упал на тощие щеки Обрубленной Ветви. В глазах ее блеснул испуг.— Ты хочешь увидеть… Что именно?— А именно — тебя. — Цапля изогнула спину и глубоко вдохнула, готовясь к погружению в транс.— Меня?— Увы, да.— Что ты…— Иди к заводи и стой там. Я ничего не знаю. — Она запнулась. Голос ее дрогнул. Собравшись с силами, она закончила:— Не знаю, сколько это продлится, но не возвращайся, пока я тебя не позову. Поняла? Ты мне помешаешь сосредоточиться… Я не знаю, что должно произойти.Обрубленная Ветвь медленно поднялась на ноги, качая головой:— Ты не Цапля, а старая ворона, вот что я тебе скажу. Ладно уж, я пойду. Смотри свой Сон, проклятая старая…— Обрубленная Ветвь…— Что?— Насчет Медвежьего Охотника…Обрубленная Ветвь опустила глаза и прикусила губы.— Я тогда была молодой, кровь играла в моих жилах. Я полюбила его, всем сердцем полюбила. Что же мне…— Он был с тобой счастлив?— Мы никогда не спали врозь. И домой с охоты он всегда шел бегом, чтобы поскорее увидеть меня и наших детей. Мы разговаривали… смеялись. Все наши дети завели свои семьи. Он любил вечерами качать на коленях внуков.— Как он умер?— Это было быстро. Мамонт взмахнул хоботом, Медвежий Охотник упал и не успел отползти в сторону. Цапля, помолчав, кивнула:— Ты дала ему то, что мне было бы не под силу. Сновидцы не умеют по-настоящему любить, Обрубленная Ветвь. Это… видишь ли, это проклятие. Если Сновидец полюбит, он погубит себя — или любимого. Я пыталась объяснить это Волчьему Сновидцу. Надеюсь, он понял.— Понял или нет, но ты сделала, что могла. Цапля кивнула и грустно улыбнулась:— Иди. Что бы ты ни увидела, что бы ни услышала не беспокой меня. Поняла?… Не беспокой. А не то ты убьешь меня.Обрубленная Ветвь пошамкала деснами.— Я в твои Сны мешаться не буду, Цапля. — Она подняла кожаную занавесь и исчезла в ярком полдневном свете.Цапля поглядела на занавесь, болтавшуюся туда-сюда. Она помедлила; пальцы ее тряслись от ужаса.— Давай же, старая дура! — поторопила она себя. — Другого пути нет.Сжав зубы, она встала и взяла в руки грибы. Осторожно положив их у огня, она достала из узелка горсть красных ивовых черенков и бросила их в мешочек из звериной кишки, висевший на треножнике над огнем, затем размешала воду в мешочке — и пещеру наполнило багровое свечение.Она, дрожа, набрала в легкие побольше воздуха и поглядела на грибы.— Когда же это было в последний раз? Да, в день, когда Бегущий-в-Свете позвал меня из тумана. Вы помните этот день, а?Мешочек с грибами темнел в красноватом сете.— Мы с вами сцепились, как медведи. — Она тяжело вздохнула; страх пробирал ее до печенок. — Вы чуть не убили меня, — еле слышно произнесла она. — Помните?Оторвав взгляд от грибов, она поворошила огонь. Какое-то чутье подсказало ей, что Обрубленная Ветвь спустилась к заводи. Опять отвлеклась!— Сосредоточься! — приказала она себе. — Она не будет тебя отвлекать. Она пообещала…Цапля услышала поблизости какие-то шепотки и повернулась к грибам. Они звали ее, нежно, как любовники.— Я иду, — прошептала она. Слезы хлынули у нее из глаз.Трясущимися руками она потянулась к ивовым черенкам. Запев старинную песню, старуха швырнула первую горсть черенков в огонь. Они жарко вспыхнули, красноватый зловонный дым поднялся к закопченным сводам пещеры.Уронив лицо в ладони, Цапля боролась со сковывающим ее ужасом.А грибы шептались, и гулкое эхо разносило их загадочные голоса среди холодных каменных стен. 38 Ночь опустилась на мир, и сверкающие огни — спутники войны Детей-Чудищ — озарили небо. Оранжевые, зеленые, красные, синие полосы сияли над землей. Народ остановился и стал лагерем. Дети плакали от голода, собаки лаяли, а мужчины и женщины распаковывали вещи и собирали щепки для костров.— Где Кого-ток? — спросила Пляшущая Лиса, оглядевшись.Поющий Волк распрямился, его острые глаза пробежали по лицам.— Я ее что-то не вижу. Думаю, стоит вернуться назад и поглядеть… Может, она отстала.— Я пойду… — вызвалась Пляшущая Лиса, оглянувшись.— Одна? Это может быть…— Не беспокойся, — слабо улыбнулась она. — Я прожила одна несколько оборотов Лунной Женщины. Я не пропаду. Да и потом, Кого-ток — это моя забота. Ты проследи за лагерем, а я уж ее найду.Он недоверчиво поглядел на нее, но в конце концов кивнул.Пляшущая Лиса взяла свои копья и пошла назад той же дорогой, по которой они пришли. Высокие сапоги людей оставили следы на снегу, лежавшем у подножия скал.Сколько же времени прошло с тех пор, как она видела старуху? Час? А может, и все два? Слишком она увлеклась беседой с Зеленой Водой. Речь шла о Других.Вечерело. На скалы ложились темные тени. Где-то ухнула сова. Три вороны пролетели в небе, шурша крыльями и громко каркая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148