— грубо бросил Старик Хайн.
— Сын мой, я несу тебе последнее утешение!
У Хайна едва не сорвалось с языка крепкое словцо, но он удержался; с опущенной головой стоял он, пока священник читал над ним по-латыни «Отче наш».
Штуве, который заковал и запер Клауса, теперь стал палачом. Старик Хайн был положен на убитого лицом к лицу и привязан к нему.
Киндербас упал перед ним на колени и не отпускал его единственную руку, по щекам юноши текли слезы.
— Прощай, парень! Привет Клаусу! — громко произнёс Старик Хайн, заглушая латинские слова молитвы.
И в этот момент Штуве накинул петлю на шею осуждённого.
— А ты… будь проклят ты, подлейший олдермен! — закричал Хайн. — Твоё молчание убило меня! Ты убийца!
— Готово? — спросил капитан.
— Cui bono! — ответил олдермен.
— Пусть исполнится приговор!
Один из матросов оттащил плачущего Киндербаса, четверо других подняли связанных. Штуве придерживал оружейника за ноги.
— Я не виновен! — крикнул тот в последний раз.
Вместе с мертвецом его сбросили в море.
Все смотрели вниз. Священник совершил крёстное знамение. Два тела показались ещё раз из воды и вновь исчезли, чтобы никогда больше не появиться на поверхности.
— Уходи отсюда, юнга! — крикнул рулевой.
Киндербас не слышал. Потом, уходя, он обернулся и бросил на старика полный ненависти взгляд. Свен с горькой усмешкой посмотрел ему вслед.
…В Стокгольме моряки узнали, что их «Санта Женевьева» принадлежит уже не купцу Хозангу, а Вульфламу. Герман Хозанг был мёртв. Восстание горожан было жестоко подавлено. Матросы опустили головы и молчали.
Трое вооружённых людей Вульфлама прибыли на корабль, чтобы сопровождать его до Штральзунда. Они разместились в каюте капитана и вели себя, как хозяева. Единственный, кому они поспешили засвидетельствовать своё почтение, был Штуве. Стражники заверили олдермена, что он станет капитаном этой когги. Во всяком случае, они поговорят об этом с Вульфламом.
Постепенно стали известны подробности печальных событий в Штральзунде. Из-за бесчестного сговора Герман Хозанг, единственный представитель ремесленников в магистрате, был вынужден не покидать своего дома. Когда по истечении более чем трех недель не было предпринято никакого расследования по его делу, он явился в магистрат и заколол второго бургомистра Николауса Зигфрида. При аресте он объяснил, что имел намерение убить бургомистра Бертрама Вульфлама. Хозанг был приговорён к смерти и колесован. Восстание горожан, которые хотели его освободить, было жестоко подавлено Вульфом Вульфламом с помощью Карстена Сарнова. Сарнов поддержал ложное обвинение, предъявленное Хозангу, и был избран вторым бургомистром вместо Зигфрида. Вот так купил Бертрам Вульфлам «Санта Женевьеву», во всяком случае, она теперь принадлежала ему, и он с нетерпением ожидал её прибытия в Штральзунд.
Вечером капитан Хенрик явился в каюту рулевого с бутылкой бренди. Было заметно, что он уже изрядно выпил.
— Штурман, выпьешь со мной?
— А почему бы и нет, капитан? — ответил тот.
— Я тоже так думаю. — Он наполнил два стакана. Патер Бенедикт, который услышал голос капитана в каюте рулевого, тотчас явился.
— Хо-хо, святой дух тоже пожаловал? — воскликнул капитан. — Милости просим! Ещё стакан, штурман!
Они подняли стаканы, и капитан провозгласил:
— За правосудие! Выпьем за правосудие. Ведь без правосудия погибнет мир!
Они выпили за правосудие.
— Я потерял двух матросов, — сказал капитан, отставляя стакан. — Одного хорошего и одного плохого. Хорошего я бы охотно помиловал. Но правосудие… Как только мы прибудем в Штральзунд, я и ещё кое-кого потеряю и хороших, и не слишком хороших. Но правосудие!
— «Думкёне» осиротела, — сказал рулевой.
— Скоро и «Женевьева» осиротеет, — заметил капитан. — Но правосудие!
— Бог покарает виновных и спасёт невинных! — пробормотал патер.
И они опять выпили.
— Капитан, — сказал рулевой Свен, — я представлю доказательства, что Штуве негодяй.
— Только ли Штуве? — возразил капитан и сказал: — Выпьем за правосудие!
И они выпили.
— Мальчишка, пожалуй, наговорит на свою голову.
— Это лучший парень, который мне когда-либо встречался, — возразил рулевой.
— Они завтра им займутся, — проронил капитан.
— Он потребует правосудия!
— Замечательное слово, штурман! — воскликнул капитан. — Выпьем за правосудие!
Ночью Свен потихоньку пробрался в крюйт-камеру к Клаусу. Оказалось, что в момент опасности старый рулевой может неплохо объясняться. Торопливо рассказал он о том, что произошло в Штральзунде.
— Это дело рук Вульфлама! — воскликнул Клаус. — Он убил Хозанга, чтобы завладеть коггой.
— Речь идёт о большем — об их господстве, об их власти в Штральзунде, — ответил Свен. — И они жестоко расправятся с нами, об этом уж позаботится Штуве, который так и крутится возле стражников Вульфлама. Я ничего хорошего не жду.
Клаус задумался: «Настоящие волки. Хозанг колесован. Восстание потоплено в крови. Что с Гердом? Наверное, они его тоже убили. Можно ли оставить безнаказанными эти преступления? Неужели нет справедливости? Неужели все должны безропотно покоряться тиранам?..» Клаус схватил старого Свена за плечо и глухо зашептал:
— Мы не пойдём в Штральзунд, Свен. Мы не должны идти на верную смерть!
— Что ты предлагаешь? — спросил старый рулевой.
— Матросы с нами, Свен. Стражников Вульфлама мы выбросим за борт. Пусть плывут в Штральзунд. если смогут. Мы выступим против Вульфламов и таких, как они, патрициев. Мы отомстим за Хозанга. Мы принесём смерть и проклятье убийцам из Штралъзунда.
— Ты хочешь стать пиратом, Клаус?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52