Гина хорошо знала, почему плачет ребенок. Было его время, и голод давал о себе знать. Она взяла его нежно на руки, приложила к груди, и крик маленького Вана сразу же прекратился.
Глядя на них, Агли вспомнил, что здесь есть еще Дин и Рем, которые уже несколько дней не наедались досыта. Сегодня они еще не получили никакой еды и были, наверняка, голодны, хотя сами не просили еду, а терпеливо ждали, когда что-нибудь им дадут.
«Это ужасно, но что делать, — думал Агли, — если мяса мало, а надежда на успешную охоту в такую неблагоприятную погоду очень плоха! Дин и Рем должны подождать до вечера! Должны! Иначе нельзя! Ведь им, наконец, не повредит, если уже с детства они научатся выносить временные невзгоды и нужду, научатся терпению и самоотречению, которое должно быть непременным качеством каждого настоящего мужчины».
Тяжелая печаль охватывала Агли. И не только печаль, а снова появилась и тяжесть одиночества.
Как бы хорошо было ему, Гине и детям, если бы остались они в своей общине. Там было много охотников, а это означало, что всегда будет достаточно пищи и не будет нужды, все будут веселы и спокойны.
Здесь же он теперь одинок. Заботы о безопасности и пропитании лежат только на нем. Ни на кого он не может надеяться, всего должен добиться сам.
И хотя он отважный и храбрый охотник, тем не менее его сил недостаточно, чтобы преодолеть все трудности, которые приносит одинокая жизнь. Хотя он ходит по степи и лесам, не обращает внимания на усталость и плохую погоду, а все же его добычей становятся лишь маленькие животные, которых они быстро съедают.
Насколько иначе все было бы, если бы он жил совместно со своими сородичами! Какая это была охота и каких больших и сильных животных они добывали! Как долго они могли беззаботно жить и могли досыта наесться мяса и вкусного костного мозга!
И снова его мысли возвращались к тому, что совместно при одинаковых усилиях можно сделать намного больше для всех и для каждого отдельного члена общины, чем в одиночестве только для себя.
Агли захотел остаться со своими мыслями наедине. Поэтому он бросил в огонь несколько смолистых ветвей и, когда они вспыхнули, медленно пошел в темную глубину пещеры.
В последнее время он часто ходил туда. Шел всегда в самый конец пещеры до высокого полукруглого зала, который с первого момента произвел на него неизгладимое впечатление и потом всегда притягивал его какой-то таинственной силой. Агли провел уже в нем много часов и всегда находился здесь в каком-то необъяснимом состоянии духа. И сегодня направился он в этот зал.
Войдя в него, он вставил горящие лучины в трещины в скале, сел на угловатый камень и снова погрузился в размышления.
В голове его родилась мысль, которая его пугала. Действительно ли он такой сильный и храбрый для того, чтобы преодолеть все препятствия и тяготы жизни?
Он раздумывал об этом в такой степени, на которую было способно его примитивное сознание.
Агли вспоминал, что в общине все, в том числе и старики, считали его одним из самых отважных и способных охотников. Стало быть не его слабость и неспособность являются причиной того, что они здесь все терпят нужду. Не его вина, что своими силами он не может одолеть крупного и сильного зверя. Никто из его сородичей также не осмелился бы на это, никто бы такого зверя не победил. Лишь такой охотник мог бы его осилить, который сам был бы сильный, как бизон.
Охотник сильный, как бизон! Он бы мог многое. Для него бы не было никаких преград. Он бы осилил любого зверя! Он бы не испытывал нужду и голод!
И в голове Агли постепенно возникал образ сражающихся бизонов, который недавно неизгладимо врезался в память.
Он так пристально глядел на стену пещеры, что внезапно ему показалось, будто на ее неровной поверхности появляется образ бизона. Опасаясь, чтобы этот образ силы, отваги и упорства не исчез, он быстро вынул из кожаного мешочка резец, подскочил к стене и несколькими быстрыми движениями нанес его очертания.
Когда он штрихами наметил контур бизона, то схватил другой, более острый резец и твердой рукой начал старательно вырезать свой набросок. Здесь что-то дополнял, там часть штриха соскабливал, внезапно радостно вскрикивал, или сердито ворчал, если рука соскальзывала и кремень чертил там, где не нужно.
Наконец рисунок был готов.
Он отскочил от стены и издали стал смотреть на него. И когда увидел, насколько хорошо ему удалось запечатлеть образ бизона, от радости он затанцевал, бурно ликуя и испытывая счастье от успеха.
Когда, наконец, усталый и потный он остановился, то почувствовал, что у него исчезла подавленность, которая еще недавно его так угнетала. И чем дольше глядел он на картину, тем сильнее чувствовал, как существо его наполняется утешительным спокойствием.
Это было потому, что он был уже не один, а с ним был зверь, который в его мыслях являлся символом силы, отваги и благополучия…
Прошло еще несколько печальных дней.
Невзирая на погоду, бродил Агли по степи, по лесу, спускался в долину, но всех его усилий хватало лишь на то, чтобы всем хоть немного насытиться.
Гина была сильно измучена, и мальчики уже давно перестали весело проказничать. Не только голод, но и сильная усталость мешали им играть и резвиться. Сбор топлива в это неприветливое осеннее время не был приятным занятием. Всюду была грязь, мокрые ветви и палки были пропитаны водой и неприятно холодили руки. Проглотив выделенный им кусок мяса, в большинстве случаев полуголодные, они валились на кучу сухой травы и шкур и быстро засыпали.
Однажды тучи разошлись и в образовавшийся просвет вновь засветило солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53