Агли и Гина с неменьшим аппетитом стали есть печеное мясо. И чем дольше ели, тем удовлетвореннее становились их лица.
Тишину вечернего пиршества вдруг нарушил жалобный плач маленького ребенка, лежащего на груде шкур.
Гина быстро подошла к ребенку, взяла его на руки и, сев с ним к костру, стала его кормить. Она зашептала: «И твой животик подает голос, маленький Ван?» Но тот уже удовлетворенно сосал грудь.
Агли пристально смотрел на Гину и маленького Вана. Потом посмотрел и на двоих старших мальчиков, Дина и Рема, которые так сильно устали после долгого пути, что крепко заснули на волчьих шкурах.
Через некоторое время Агли отошел от костра и, протиснувшись через проход, встал на площадке перед пещерой.
Солнце давно уже зашло, и вечерний сумрак опустился на весь край. Высоко над головой горели тысячи звезд, а где-то далеко над потемневшими лесами из глубоких просторов вселенной поднимался серебряный диск луны.
Тишина, которая постепенно наполняла все вокруг, нарушалась лишь однообразным стрекотанием сверчков.
Агли задумчиво глядел в сумрак лунного летнего вечера. Все его существо было наполнено событиями сегодняшнего дня. В сердце были радость и счастье, и будущие дни своей жизни он представлял прекрасными и солнечными. Однако он забыл, что в жизни могут быть также плохие, хмурые дни.
В близлежащей долине раздался пронзительный хохот пещерной гиены, которая покинула свое логовище в скалах и вышла побродить в ночной темноте в поисках пищи.
Этот жуткий звук прервал мысли Агли и сразу же вернул его в мир действительности. Из собственного опыта и по рассказам других он знал, что ночь всегда опасна и полна всевозможных тайн, что ночью охотится множество хищных зверей. Поэтому, не мешкая, он скрылся в пещере.
Прежде чем лечь спать, он завалил вход в пещеру большим камнем, который полностью загораживал вход в пещеру и защищал спящих от любого пришельца извне. Тем не менее Агли долго не мог заснуть.
Он ворочался с боку на бок, ложился то на спину, то на живот, то свертывался клубком, то снова вытягивался словно тетива лука. И, наконец, заснул, беспокойно вздрагивая во сне, а временами сдавленно вскрикивая…
Ночь медленно уходила в глубины вечности.
На востоке вдруг появилось слабое сияние, которое становилось все яснее и отчетливее, пока, наконец, не брызнули первые солнечные лучи. Как золотые стрелы разлетались они по всему краю, пронизали кроны старых деревьев, перескочили вниз на кусты, а оттуда ринулись на покрытую травой равнину и водную гладь ручья.
В кронах деревьев распевали птицы, своими песнями приветствуя появление света и тепла нового дня. Известняковые скалы засветились белизной, в лесах посветлело, а в каплях росы, висящих как большие слезинки на длинных листочках трав, волшебными отблесками отражалась вся красота раннего утра.
Все живое пробуждалось от ночного сна.
Агли тоже проснулся. Быстро вскочил и разгреб пепел в очаге. Потом собрал несколько горящих угольков в кучу и бросил на нее горсть сухих веточек, которые быстро вспыхнули.
Огонек весело затрещал, и свет его попал на сомкнутые веки спящей Гины. Она широко открыла глаза и сначала взглянула на детей. Они еще крепко спали, дышали спокойно, и от здорового сна их лица порозовели.
Потом ее взгляд остановился на Агли, который в этот момент отваливал камень от входа в пещеру и открывал путь из сумерек подземелья в ясное солнечное утро.
Пока Гина подбрасывала смолистые ветки в огонь, Агли вышел на площадку перед пещерой. Он радостно разглядывал все вокруг и с удовольствием вдыхал свежий утренний воздух. Его взгляд блуждал по белым скалам, по зеленым лесам, опускался в заросшую кустами долину, на серебристую гладь ручья. Сердце его сжалось от радости, когда у него мелькнула мысль, что этот благодатный край — его охотничьи угодья.
В этот момент за его спиной раздался веселый крик. Он обернулся и увидел, что к нему бегут оба мальчика. Глаза у них светились шалостью, и каждое движение их здоровых тел выдавало безотчетную радость жизни.
Когда они подбежали к нему, то остановились и начали с любопытством осматриваться. Ничего особенного и необычного они не заметили и поэтому сели к ногам Агли и, дружно беседуя, стали греться на солнце.
Неожиданно Дин схватил Рема за плечи и вытянутой рукой стал показывать на большого жука-дровосека, который медленно лез по сухой ветке куста, росшего неподалеку.
Рем вскочил и погнался за жуком. Однако едва он сжал жука в руке, как Дин уже был рядом и также захотел схватить жука.
— Он мой, я его увидел!
— Но я его поймал!
— Отдай его мне!
— Не отдам!
— Тогда я его у тебя заберу!
И, не дожидаясь ответа, Дин бросился на Рема, вцепился ему в растрепанные волосы, обхватил вокруг пояса и старался повалить на землю.
Это ему удалось, но лишь потому, что Рем все еще держал большого жука в руке и не собирался его выпускать.
Как только Рем очутился на земле, он вынужден был отпустить жука и всерьез схватиться с братом.
Боролись они храбро, но ни один не мог победить. Временами преимущество было на стороне Дина, временами — на стороне Рема.
Около них стоял Агли и смотрел с азартом на борющихся. Он смеялся и криками подбадривал того, кто в этот момент проигрывал схватку.
А тем временем жук-дровосек, из-за которого разгорелась такая борьба, убегал изо всех сил. Как только он добежал до куста, то спасся — потерялся где-то в густом переплетении ветвей и уже больше не появлялся.
Борьба закончилась, как только из пещеры донесся голос Гины, зовущей всех к костру на завтрак.
Мальчики вскочили, жадно хватая ртами воздух, с них лил пот, а лица светились диковатой радостью и удовлетворением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53