– Вы хотели сказать «привели», а не «привезли»?
– Никак нет, привез. Уж больно артачился, с километр ногами поле вспахал. До Кочетова на себе его тащил, а там мы взяли пулеметные санки, связали его, положили и привезли. Разрешите внести?
– Не внести, а ввести! – бросив строгий взгляд на старшину, поправил его Железнов. Но строгость его была напускная, на самом деле он готов был расцеловать Груздева за такого пленного.
– Есть ввести! – И, подойдя к двери, Груздев крикнул: – Братва, развязывай!
Слово «братва» покоробило Якова Ивановича. Он покосился на Бойко, и тот понял его взгляд.
– Прекрасный разведчик, товарищ полковник!
– Но ведь это же командир роты!
В комнату вошел закоченевший гитлеровский капитан в шинели и в пилотке с наушниками. Он подчеркнуто четко отдал честь, потом выбросил руку вперед и что-то буркнул.
– Вот как дам, так зараз язык проглотишь! – Груздев ударил его по руке, но, увидев строгий взгляд Железнова, вытянулся. – Да нельзя ж, товарищ полковник, контру разводить. Даже в плену, и то свой фашизм прославляет! Пусть богу молится, что нужда в нем, а то по дороге израсходовал бы!
– Груздев! – остановил его Железнов. Груздев обиженно пожал плечами и отошел к двери. – Где взяли? – спросил Железнов, глядя пленному прямо в лицо.
– На дороге в Рузу… В машине ехал, – ответил Груздев. – Когда брали, отстреливался, ранил Конопелько и Ванина.
– Обыщите пленного! – приказал Яков Иванович.
– Да мы еще там его обыскали! – Груздев протянул Железнову пакет.
– «Приказ девятому армейскому корпусу», – прочитал Железнов и улыбнулся. – Хор-ро-шо!.. Молодец, Груздев! – Груздев просиял и хотел было что-то добавить, но Железнов хлопнул ладонью по бумаге и воскликнул: – Последний приказ!.. Как раз то, что нам необходимо! Объявляю всем разведчикам благодарность и даю два дня отдыха! – он весело подмигнул Груздеву. – Разрешаю по лишней чарке!
Пришел вызванный Бойко помощник начальника разведки старший лейтенант Свиридов. Железнов передал Свиридову приказ.
– «Командир 9-го армейского корпуса приказывает, – читал вслух Свиридов, – задержать наступление красных на рубеже рек Руза и Истра и упорно удерживать этот рубеж до подхода армейских резервов».
– Говоришь: приказывает упорно удерживать этот рубеж и ждать армейских резервов? – Железнов с беспокойством посмотрел на Бойко. – Берите-ка, товарищ Свиридов, этого пленного капитана к себе, допросите его и потом вместе с ним возвращайтесь ко мне.
– Ну что ж, друзья мои, – произнес Железнов, когда увели пленного, – значит, они решили нас дальше не пускать!.. – Он подошел к карте, некоторое время задумчиво разглядывал ее, потом, не поворачивая головы, сказал: – А мы, товарищи, устроим им на Рузе сюрприз. Задерживаться не будем и Рузу форсируем ночью!..
Хватов и Бойко ушли. Хватов вызвал к себе для инструктажа работников политотдела, которым впервые предстояло действовать в обстановке форсирования рек зимой. Необходимо было политически обеспечить решение комдива. До этого совещания он решил побывать в медсанбате и там вместе с начальником отделения кадров побеседовать с ранеными, переписать всех, кто достоин награждения, чтобы до отправки в госпиталь они получили награды. Хватов придерживался такого мнения, что солдат, особенно пехотинец, неоднократно раненный в боях, должен быть награжден. Ведь как же иначе может он проявить свою доблесть и отвагу, как не с винтовкой в руках на поле боя?
Оставшись один, Железнов, пыхтя цигаркой, водил по карте карандашом.
Спускались сумерки. За стенами избы бесновался ветер, раскачивая верхушки деревьев в старом бору. Светильник коптил, наполняя избушку гарью и дымом.
В комнату на цыпочках вошел Никитушкин и поставил возле Якова Ивановича сковородку с поджаренной на сале картошкой.
– Перекусили бы, что ль, – сказал он.
Железнов сунул в руки Никитушкина две газеты:
– Заверни еду и оставь.
– Ну подумайте сами, как же так можно! Со вчерашнего дня не ели!.. – не отставал Никитушкин. – Ведь я за вас в ответе!..
– Кто же на тебя такую ответственность возложил?
– Комиссар.
– Ну ладно, Никитушкин, – строго взглянул на него Железнов.
Никитушкин ушел за перегородку и бурчал там до тех пор, пока кто-то не отворил входную дверь. Никитушкин приподнял коптилку. На пороге стояла запорошенная снегом Валентинова. Никитушкин обрадовался и, пока она раздевалась, шепотом нажаловался ей на Якова Ивановича.
– Ладно, сейчас уговорим! – тоже шепотом ответила она ему.
Смахнув рукавичкой снег с валенок, она подошла к Железнову. Яков Иванович сидел спиной к двери и, полагая, что позади него снова вырос Никитушкин, крикнул:
– Долго ли ты будешь мне мешать? – Обернулся и увидел Валентинову. – Простите, Ирина Сергеевна… Ведь Никитушкин мне прямо житья не дает.
– А ведь он, пожалуй, прав, – сказала Валентинова. – Я не откажусь, если вы меня накормите… Очень проголодалась!..
За перегородкой Никитушкин расплылся широкой улыбкой и стал разогревать ужин.
– Ну что ж, – улыбнулся, поняв ее хитрость, Железнов. – Раз уж вы в заговоре с Никитушкиным, то мне вас двоих не одолеть. – Они сели за стол, и Яков Иванович стал посвящать Валентинову в свои планы. – Завтра на рассвете форсируем Рузу сразу тремя полками, – сказал он. Полк Карпова форсирует в центре. Ему снова предстоит тяжелая задача. Боеприпасы и продовольствие его полку подавать вот сюда, севернее Якшина, – он показал точку на карте. – На этом направлении я буду сам.
Яков Иванович посмотрел на Валентинову, как она будет реагировать на то, что он упомянул имя Карпова, но Ирина Сергеевна ничем не выдала себя, и Железнов продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148