Он быстро спустился вниз и, перепрыгивая через ноги пассажиров и стоящие в проходе вещи, опрометью побежал к выходу, боясь, что его заметит проводник. На Юрино счастье, проводник дремал, сидя на краю лавки, и не заметил, как мальчонка прошмыгнул в тамбур. Возвращался Юра более спокойно, делая вид, что он настоящий пассажир. Если бы он остался внизу, на него наверняка никто бы не обратил внимания. Когда же стал поспешно взбираться на верхнюю полку, тетка, которая сидела на нижней полке, подтолкнула соседа и показала на Юру:
– Небось вещичками хочет разжиться!..
Услышав ее слова, Юра почувствовал страшную обиду.
– Как вам, тетенька, не стыдно!.. Мне никакие вещички не нужны! – крикнул он и только хотел занести ногу на вторую полку, как почувствовал, что кто-то потащил его вниз. Юра обернулся: внизу стоял проводник.
– Ваш билет?! – спросил он скрипучим голосом.
– Билет? – переспросил Юра. – Билет, дяденька, сейчас… – Он соскочил на пол и, не удержавшись, сел прямо на руки той тетки, что его заподозрила. Однако тут же от ее толчка отлетел в объятия проводника. – Сейчас дяденька… – трясущимися руками Юра стал шарить по своим карманам, одновременно раздумывая, как бы удрать.
– Смотри-ка, билет ищет, вот фокусник! – ехидно прошамкал старичок, сидевший рядом с теткой.
– Какой у него билет, в милицию его стащить нужно! – прошипела тетка. – Воровством занимаются, вещички тащут!.. Известно, сызмальства порченные!..
– Полно вам чушь городить! – заступился за Юру запасник в новенькой красноармейской форме. Он, видимо, ехал на фронт. – Чего ему у вас воровать-то? Картошку?
– Такой и картошку сопрет, не погнушается!.. Теперь картошка в цене!..
– Да что вы на мальчонку напали?! – прикрикнул на тетку запасник и спросил у Юры: – Куда едешь?
Юра хотел честно признаться, что едет на фронт, но побоялся. В дороге он уже не раз слышал, что таких ребят ловят и снова отправляют к родителям.
– Папу ищу… – соврал он. – Вот уж пятый месяц о нем ничего неизвестно…
– Так папа-то, наверное, на фронте?
– Ага… – кивнул головой Юра, а сам все продолжал рыться в карманах, выворачивал их и, наконец, жалобно взглянув на проводника, сказал: – Наверное, потерял… А может, там, на полке, оставил…
– Идем-ка со мной! – цепко схватил его за руку проводник. – Знаем мы вас!.. Таких каждый день в милицию пачками сдаем… – Он потащил парня в конец вагона и там посадил его рядом с собой на лавку.
Юра сгорал от стыда.
Каждый проходивший мимо считал своим долгом пристыдить его:
«Поймали! И поделом!» – говорили одни.
«Стыдно!.. Очень стыдно!..» – изрекали другие.
«Любишь кататься, люби и саночки возить!» – посмеивались третьи.
Только один подвыпивший старичок иначе отнесся к задержанному.
– Ты, малец, не горюй!.. Самое главное – не теряй духу!.. Вот поезд остановился, и ты, кузька-макузька, раз-два – и лататы! Что думаешь, он за тобой побежит? Не побежит! У него и без тебя хлопот полон рот. Ей-богу, не побежит!..
– Стар, а ума нистолечки нет! – перебила его старушка, видимо, жена. – Чему учишь? Для порядку надыть его задержать, родителей выписать. Батько-то есть?
– Нет, – чуть слышно сказал Юра.
– Сирота? – не отставала старушка.
– Нет, – пробурчал Юра.
– Отец, что ли, бросил и сбежал?
Дальше врать Юра уже не мог.
– Папа полковник… воюет, – сказал он, надеясь, что липкая старуха теперь от него отстанет. Но та все не унималась:
– Отец воюет, а ты к тете в мешок?
– Я в мешок не лазил! – поднял голову Юра. – Я к папе на фронт еду, воевать!..
Эти слова произвели на всех магическое действие. Пассажиры сразу прониклись к Юре симпатией.
– Батюшки, такое дите – и воевать!.. – ахнула тетка, та, что заподозрила Юру в воровстве.
– Вот, мать моя, не разобралась, кузька-макузька, мальца ни за что ни про что опозорила!..
Поезд замедлил ход, просвистел паровоз, зашипели тормоза, звонко цокнули, столкнувшись друг с другом, буфера, и поезд остановился. Проводник вывел Юру на платформу.
Вечерело. Мокрые снежинки садились на лицо, таяли и щекотали щеки.
– Аким Спиридонович! Мальчонку задержал! Безбилетный. На фронт едет, – рапортовал проводник начальнику поезда.
Начальник полез в свою сумку, достал телеграмму и прочел вслух: «волосы светлые». Он снял с Юриной головы шапку и пробурчал:
– Ишь, грязный какой, сам леший не разберет, ты светлый или темный.
– Темный! – Юра хотел добавить: «честное пионерское», но сдержался. – Правда, совсем темный!
– «Правда»! – передразнил его начальник, упорно вглядываясь в лукавые глаза. Юра не выдержал этого настойчивого взгляда и опустил глаза. – Постой, постой!.. Не жмурься! Открой глаза-то! Слышишь, что я тебе говорю, открой! – Тот открыл правый глаз, а левый прищурил. – Другой открой! – Юра открыл левый глаз и прищурил правый.
– Так и есть – разноглазый! Точно по телеграмме… Юрой звать?.. Железнов, Юрий?..
– Железнов… – чуть слышно сказал Юра и всхлипнул. Он понял, что врать уже бесполезно.
– Ну, пошли! – Крепко держа Юру за руку, начальник поезда повел его за собой. Вдруг его остановил какой-то высокий, широкоплечий мужчина; он стал жаловаться, что проводник не посадил его в вагон, и совал в руки начальнику поезда свои документы.
Юра оглянулся по сторонам, выдернул свою руку, пригнулся и бросился под вагон. Тут же позади него раздались крики: «Держи! Держи!» Свисток… Но Юра уже перебежал низкую платформу, нырнул под другой вагон, потом под третий и вскочил на подножку тормозной площадки вагона. Это был воинский эшелон, который медленно двигался в направлении Москвы.
Часовой свирепо взглянул на Юру, тот испугался, соскочил и упал на колени прямо в лужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148