Железнов отпил только половину.
– Ты что же, за разгром врага пить не хочешь? – спросил Добров и взял бутылку, чтобы долить ему. – Это не по-фронтовому!..
– Не могу, Иван Кузьмич, – Железнов прикрыл стакан рукой. – Мне сейчас в должность вступать.
– А, успеешь еще! – махнул рукой Добров.
– Генералу представляться! – Яков Иванович искал подходящий повод, чтобы отказаться.
– Подумаешь, тоже причина!.. Лучше заложи хорошего «пыжа», – Добров подвинул гостю закуску, – и хватим за доброе здоровье! Смотри, если не выпьеш, я рассержусь!..
К счастью Якова Ивановича в этот момент в квартиру вошел адъютант командира дивизии. Он сообщил, что комдив приехал и просит Железнова прибыть к нему.
Добров отпустил Якова Ивановича с условием, что тот будет у него ужинать и, показав на недопитый стакан, сказал посмеиваясь:
– Оставлю как упрек!.. Если не сдержишь слова, вылью за шиворот!
Когда Железнов вошел к Щербачеву, врач делал генералу укол в руку. В комнате пахло камфарой.
– Я сейчас, – сказал генерал и предложил Железнову сесть. – Сердце что-то подводит… Вот ездил туда, – генерал махнул рукой в ту сторону, откуда доносилась канонада. – Смотрел участок фронта, который нам приказано занять. А дорога трясучая! Меня в машине и прихватило.
Когда врач ушел, Железнов придвинул стул к кровати Щербачева.
Генерал обрисовал ему состояние дивизии, рассказал о положении на фронте и изложил свои мысли по организации марша.
– Прошу вас, вместе с Бойко подсчитайте время и продумайте построение колонн и их боевое обеспечение. – Щербачев устало опустился на подушки. – Продумайте всю эту организацию с таким расчетом, чтобы в ночь на послезавтра можно было сменить части дивизии генерала Бегичева… Учтите активность противника и предусмотрите контрмеры на случай возможного удара со стороны Рузы… В двадцать три ноль-ноль прошу доложить приказ на марш.
– Будет исполнено, – пряча блокнот в карман гимнастерки, ответил Железнов и поднялся.
– Как только мне станет получше, я к вам приду, – сказал Щербачев. – Поэтому не прощаюсь…
– Что вы, товарищ генерал! – запротестовал Железнов. – Вам надо полежать. – И он передал Щербачеву предложение Военного совета отправить его в госпиталь.
– Сейчас не могу, – покачал головой генерал. – На кого дивизию оставлю? На Доброва? Да он мне в один день весь командный состав разгонит. А при умелом руководстве с нашими командирами можно чудеса творить! Прекрасная дивизия!
– Я ему помогу, товарищ генерал. А если станет зарываться – одерну!
– Ну и пойдет потасовка на весь фронт! – улыбнулся Щербачев. – Хотя я охотно вам верю. Мне о вас много хорошего говорил полковник Лелюков.
– Александр Ильич? – переспросил Яков Иванович. – А где же он сейчас?
– Да недалеко отсюда, под Наро-Фоминском. Командует московской Пролетарской мехдивизией, – ответил Щербачев и снова вернулся к прежнему разговору. – Доброва нужно держать в руках. Странный он человек! В нем есть хорошие качества – храбрость, твердость, напористость, но он страдает большим пороком: не уживается с людьми. Все у него плохие и даже негодные. Только он один хороший!.. Так что оставить дивизию пока не могу!..
От генерала Железнов пошел прямо в штаб. Он отдал начальникам служб и командирам частей распоряжения, касающиеся подготовки к маршу, и вместе с Бойко принялся разрабатывать организацию и обеспечение этого марша.
О том, что он обещал Доброву вместе поужинать, Железнов вспомнил только около полуночи, да и то лишь в связи с тем, что в той стороне, где стоял домик Доброва, загрохотали разрывы бомб. Яков Иванович сразу же позвонил Доброву по телефону. Добров ответил, что все обошлось благополучно, только в окнах вылетели все стекла, по дому ветрище свищет, и поэтому он придет сейчас в штаб.
Яков Иванович собрался к комдиву с составленным им проектом приказа, но в дверях встретился с вошедшим Добровым. Железнов протянул ему проект приказа.
Добров вошел в комнату и выразительно взглянул на Бойко, кивнул при этом на дверь. Бойко понял его и вышел из комнаты.
– Вот что, товарищ Железнов, – начал Добров, когда они остались вдвоем. – Я здесь не начальник какой-нибудь службы, а первый заместитель командира дивизии. Вы видели, каково состояние здоровья комдива? Поэтому прошу вас все вопросы, которые мне придется проводить, предварительно согласовывать со мной.
– Я вас, товарищ Добров, не совсем понимаю, – сказал Железнов, тоже перейдя на официальный тон.
– А тут понимать нечего! Возьмите за правило – прежде чем докладывать командиру дивизии, советуйтесь со мной. – И Добров, подойдя поближе к мигавшей лампе, стал читать приказ.
Якову Ивановичу стоило некоторого напряжения удержать себя от неприятного разговора с Добровым. Он не возражал против того, чтобы с ним советоваться, однако начальственный тон Доброва раздражал его.
– Вот видите, товарищ полковник, – Добров положил приказ на стол, – если бы вы посоветовались со мной, то, наверное, приказ был бы написан совершенно в другом духе.
– В каком же? – спокойно осведомился Железнов.
– В наступательном!
– Так это же приказ на марш, – возразил Яков Иванович.
– Ну и что же? Организация марша должна соответствовать замыслу предстоящих боевых действий.
– Правильно! Он так и построен.
– Да, но от него несет оборонительной тактикой! А гитлеровцев нужно уничтожать ударом.
– Вы, товарищ полковник, говорите правильно. Однако сейчас перед дивизией стоит задача любой ценой остановить гитлеровцев, но в то же время стараться сберечь силы. Надо учитывать то, что у нас мало артиллерии…
Добров скривил физиономию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148