Тот остановился на пороге. В глазах были усталость и отвращение.— Ах, ты хочешь отсюда уйти? К сожалению, Аля не уполномочивала меня кого-то впускать или выпускать. Она даже не предупредила меня, что здесь кто-то живет. Так что проблемы входа-выхода ты будешь решать с ней.И Борщ попытался решительно захлопнуть дверь. С утробным воем Стас просунул голую ногу в оставшуюся щель.— М-м-мужик! Выпусти меня отсюда! Кто бы ты ни был! Пож-ж-жалуйста!— Птенец ты желторотый, свинтус безмозглый, баклан чешуекрылый, — беззлобно выругался Борщ. — Я, господин Тигринский, не «кто бы ты ни был», а инженер второй категории НИИ географии Александр Барщевский. Что ж ты за три года ни с кем в институте не познакомился? Приходил утром затемно и уходил, когда из бара по соседству уползал последний посетитель? Не ел, не пил? Бутербродами давился? На Стручкова калымил?— Бутербродами я не давился. Стручков сам их съедал. Найдет — и съест. Найдет — и съест! Я уже и прятал, и…Но Борщ не стал слушать, что и где прятал Стас.— Ладно, молодой человек, собирайте вещи и выметайтесь, пока я на вас не рассердился. А я покормлю-таки кота.— Спасибо! — по щеке Стаса чуть было не потекла скупая мужская слеза.— Ну ты хоть расскажи подробнее, в чем дело? Как там Аля? — закричал он Барщевскому, который закрыл дверь, прошел на кухню и положил в миску ошалевшему от радости Казбичу «Вискаса».Борщ ничего не ответил.Держа в одной руке свитер, а в другой сумку, Стас заглянул на кухню и обомлел: Барщевский с интересом изучал драгоценные координаты, написанные на виниловых обоях черным фломастером. У Стаса перехватило дыхание, в глазах потемнело от возмущения.— Ты что там пялишься?! А ну отойди! Вот статья выйдет, тогда и прочитаешь вместе со всеми!— Ты идиот, дурилка безмозглая. Да мне своих денег вполне достаточно, нужны мне твои черепки. Ну кому я их продам? — глумливо сказал Барщевский. — А ты, если хочешь побыстрее обнародовать свое открытие, размести материальчик в Интернете. Или ты, дубина стоеросовая, дятел новокаховский, не знаешь, что такое Интернет и где его можно найти?Он обидно засмеялся.«Новокаховский дятел» добил Стаса окончательно. Тигринский бросился вперед и сбил Борща с ног. Они покатились по полу.— Ах ты, гад! — орал Стас, колошматя Барщевского разделочной доской на длинной веревочке. — Ты за свои слова ответишь!— Идиот, дубина стоеросовая! Иди собирай шмотки и проваливай отсюда! — хрипел в ответ Борщ, утративший часть боевого задора вследствие комфортной сытой жизни и постоянного использования автомобиля. Тигринский, проведший последние восемь лет в боях с тараканами и похитителями носков, рубашек и кусков хлеба, был явно сильнее.— Я тебя убью! — кричал Стас, тесня Борща в угол.Он схватил со стола хлебный нож, но при этом упустил разделочную доску, которую Барщевский тут же подхватил и стал использовать в качестве щита.— Тебя посадят, гнида ты унитазная, — отозвался Борщ, тяжело дыша. — Кроме того, если ты меня убьешь, то как отсюда выберешься? Парашют сошьешь из простыней? Дельтаплан соорудишь, суслик ты шелкоперый…— Так у тебя же есть ключ! Я тебя убью, а ключ себе заберу, — неожиданно спокойно сказал Стас.— А Альку потом посадят? Ну ты и гад.— Почему это ее посадят? — удивился Тигринский, занося хлебный нож. — Ты же сам сказал, что она в больнице? То есть у нее железное алиби.Тигринский готовился нанести удар, но Борщ неожиданно повернулся, сделал быстрое движение кистью, и ключ от квартиры вылетел в форточку. Стас остолбенел, Барщевский широко улыбнулся.— Отдай нож, пупсик ты мелкотравчатый, — мягко сказал он Тигринскому, — или ты хочешь провести последние дни своей жизни в обществе моего полуразложившегося трупа?Не ожидавший такого поворота событий «пупсик» резко сник и отдал старшему товарищу нож.— Ну ты и дурак, — сказал Стас, наконец обретя дар речи, — как же мы теперь отсюда выберемся без ключа?— Не знаю, — честно развел руками Борщ, — может, у Али есть другие ключи?— А ты сам подумай, нужны ли ей вторые ключи, если она живет одна, а все ее родственники в Сестрорецке?— А как же ты? Ты же тоже тут живешь?В голосе Борща звучал откровенный сарказм.— Я, может, тут и живу, но ключей у меня нет. Стал бы я тут сидеть, если бы у меня были ключи.Тут Тигринский вспомнил, что не ел уже четыре дня, и, мрачно всхлипнув, злобно уставился на Борща. Тот уже освоился на Алиной кухне, вскипятил воду и рылся в навесном шкафчике в поисках чая или кофе.— Извиняйте, чаю нет, — проворчал Стас, стыдливо поправляя свои семейные трусы в цветочек, сползшие во время схватки.Приведя таким образом себя в порядок, Тигринский сел на стул в угол и тупо уставился в окно. Мысль о том, что ему придется голодать еще неизвестно сколько, да еще и в компании с этим неприятным типом, лишила Стаса остатка сил.
Наташа вышла из процедурной и, слегка прихрамывая, пошла в свою палату.— Как вы себя чувствуете? — раздался рядом голос. Наташа зарделась, резко повернулась и нос к носу столкнулась с Виталием Викторовичем.— Лучше, — ответила она шепотом, — спасибо.Он залюбовался ее стройной фигурой и белокурыми волосами. Почему-то Виталию Викторовичу всю жизнь нравились худые девушки. Правда, такие худые, как Марина, не нравились даже ему.— Наталья, заходите ко мне в ординаторскую, чайку попьем, — предложил он девушке и по благосклонному выражению лица понял, что вечер вполне может завершиться интересным приключением.
Дождь перестал, свет фонаря стал ярче. Аля проснулась и посмотрела в окно на качающиеся на ветру ветви, смутно виднеющийся за деревьями белый забор больницы и проходную, окно которой светилось уютным желтым светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52