Чаще всего они ложились на плечи Асиных друзей. Меня это чрезвычайно смущало.
Вспоминаю, как доктор Логовинский незаметно сунул мне четыре рубля, пока Ася заказывала такси...
Всех людей можно разделить на две категории. На тех, кто спрашивает. И на тех, кто отвечает. На тех, кто задает вопросы. И на тех, кто с раздражением хмурится в ответ.
Асины друзья не задавали ей вопросов. А я только и делал, что спрашивал:
-- Где ты была? С кем поздоровалась в метро? Откуда у тебя французские духи?..
Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает. И они без конца задают вопросы, хотя правдивые ответы им совершенно не требуются...
Короче, я вел себя назойливо и глупо.
У меня появились долги. Они росли в геометрической прогрессии. К ноябрю они достигли восьмидесяти рублей -- цифры, по тем временам чудовищной.
Я узнал, что такое ломбард, с его квитанциями, очередями, атмосферой печали и бедности.
Пока Ася была рядом, я мог не думать об этом. Стоило нам проститься, и мысль о долгах наплывала. как туча.
Я просыпался с ощущением беды. Часами не мог заставить себя одеться. Всерьез планировал ограбление ювелирного магазина.
Я убедился, что любая мысль влюбленного бедняка -- преступна.
К тому времени моя академическая успеваемость заметно снизилась. Ася же и раньше была неуспевающей. В деканате заговорили про наш моральный облик.
Я заметил -- когда человек влюблен и у него долги, то предметом разговоров становится его моральный облик.
Короче, все было ужасно.
Однажды я бродил по городу в поисках шести рублей. Мне необходимо было выкупить зимнее пальто из ломбарда. И я повстречал Фреда Колесникова.
Фред курил, облокотясь на латунный поручень Елисеевского магазина. Я знал, что он фарцовщик. Когда-то нас познакомила Ася.
Это был высокий парень лет двадцати трех с нездоровым оттенком кожи. Разговаривая, он нервно приглаживал волосы.
Я, не раздумывая, подошел:
-- Нельзя ли попросить у вас до завтра шесть рублей?
Занимая деньги, я всегда сохранял немного развязный тон, чтобы людям проще было мне отказать.
-- Элементарно, -- сказал Фред, доставая небольшой квадратный бумажник.
Мне стало жаль, что я не попросил больше.
-- Возьмите больше, -- сказал Фред.
Но я, как дурак, запротестовал.
Фред посмотрел на меня с любопытством.
-- Давайте пообедаем, -- сказал он.-- Хочу вас угостить.
Он держался просто и естественно. Я всегда завидовал тем, кому это удается.
Мы прошли три квартала до ресторана "Чайка". В зале было пустынно. Официанты курили за одним из боковых столиков.
Окна были распахнуты. Занавески покачивались от ветра.
Мы решили пройти в дальний угол. Но тут Фреда остановил юноша в серебристой дакроновой куртке. Состоялся несколько загадочный разговор:
-- Приветствую вас.
-- Мое почтение, -- ответил Фред.
-- Ну как?
-- Да ничего.
Юноша разочарованно приподнял брови:
-- Совсем ничего?
-- Абсолютно.
-- Я же вас просил.
-- Мне очень жаль.
-- Но я могу рассчитывать?
-- Бесспорно.
-- Хорошо бы в течение недели.
-- Постараюсь.
-- Как насчет гарантий?
-- Гарантий быть не может. Но я постараюсь.
-- Это будет -- фирма?
-- Естественно.
-- Так что -- звоните.
-- Непременно.
-- Вы помните мой номер телефона?
-- К сожалению, нет.
-- Запишите, пожалуйста.
-- С удовольствием.
-- Хоть это и не телефонный разговор.
-- Согласен.
-- Может быть, заедете прямо с товаром?
-- Охотно.
-- Помните адрес?
-- Боюсь, что нет...
И так далее.
Мы прошли в дальний угол. На скатерти выделялись четкие линии от утюга. Скатерть была шершавая.
Фред сказал:
-- Обратите внимание на этого фрайера. Год назад он заказал мне партию дельбанов с крестом...
Я перебил его:
-- Что такое -- дельбаны с крестом?
-- Часы, -- ответил Фред, -- неважно... Я раз десять приносил ему товар -- не берет. Каждый раз придумывает новые отговорки. Короче, так и не подписался. Я все думал -- что за номера? И вдруг уяснил, что он не хочет ПОКУПАТЬ мои дельбаны с крестом. Он хочет чувствовать себя бизнесменом. которому нужна партия фирменного товара. Хочет без конца задавать мне вопрос: "Как то, о чем я просил?"...
Официантка приняла заказ. Мы закурили, и я поинтересовался:
-- А вас не могут посадить?
Фред подумал и спокойно ответил:
-- Не исключено. Свои же и продадут, -- добавил он без злости.
-- Так, может, завязать?
Фред нахмурился:
-- Когда-то я работал экспедитором. Жил на девяносто рублей в месяц...
Тут он неожиданно приподнялся и воскликнул:
-- Это -- уродливый цирковой номер!
-- Тюрьма не лучше.
-- А что делать? Способностей у меня нет. Уродоваться за девяносто рублей я не согласен...Ну, хорошо, съем я в жизни две тысячи котлет. Изношу двадцать пять темно-серых костюмов. Перелистаю семьсот номеров журнала "Огонек". И все? И сдохну, не поцарапав земной коры?.. Уж лучше жить минуту, но по-человечески!..
Тут нам принесли еду и выпивку.
Мой новый друг продолжал философствовать:
-- До нашего рождения -- бездна. И после нашей смерти -- бездна. Наша жизнь -- лишь песчинка в равнодушном океане бесконечности. Так попытаемся хотя бы данный миг не омрачать унынием и скукой! Попытаемся оставить царапину на земной коре. А лямку пусть тянет человеческий середняк. Все равно он не совершает подвигов. И даже не совершает преступлений...
Я чуть не крикнул Фреду: "Так совершали бы подвиги!". Но сдержался. Все-таки я пил за его счет.
Мы просидели в ресторане около часа. Потом я сказал:
-- Надо идти. Ломбард закрывается.
И тогда Фред Колесников сделал мне предложение:
1 2 3 4 5