Мирит главного редактора с обиженными писателями (Виктор Платонович так себя и называет "облезлый голубь мира").
Практическую работу выполняют Горбаневская и Бетаки. Распоряжения отдает Максимов.
А вот отдуваться пришлось Некрасову.
"Континент" – журнал влиятельный и солидный. Более того, самый влиятельный русский журнал. Огромные его заслуги– бесспорны. Претензии к нему – естественны. Предъявлять их можно и нужно. Но – по адресу.
Некрасов приехал, чтобы увидеться с друзьями. Обнять того же Нему Коржавина. Немного выпить с Алешковским. Короче, прибыл с мирными намерениями. К скандалу не готовился.
И тут восстало молодежное крыло – Цветков, Лимонов, Боков.
– Почему "Континент" исказил стихи Цветкова?
– Почему Горбаневская обругала Лимонова?
– Почему Максимов дает интервью в собственном журнале?..
И Некрасов, мне кажется, растерялся. К этому, повторяю, он не был готов…
Я не говорю, что журнал Максимова – вне критики. Что претензии Цветкова, Лимонова, Бокова – несостоятельны. Я сам имею претензии к Максимову. Все правильно… Я только хочу спросить – при чем здесь Некрасов?
Да еще – втроем на одного. Да еще – такие молодые, напористые, бравые ребята!
Если можно так выразиться – это было неспортивно.
Максимов отсутствовал. Человек он сильный, резкий и находчивый. Сиди он за круглым столом, не знаю, чем бы кончилась дискуссия. Как минимум, большим скандалом…
После этого заседания Некрасов ходил грустный. И мне было чуточку стыдно за всех нас…
КУМИРЫ НАШЕЙ ЮНОСТИ
После конференции я давал Гладилину интервью для "Либерти". Гладилин спросил:
– Что вас особенно поразило? Я ответил:
– Встреча с Аксеновым и Гладилиным. Я не льстил и не притворялся.
Аксенов и Гладилин были кумирами нашей юности. Их герои были нашими сверстниками. Я сам был немного Виктором Подгурским. С тенденцией к звездным маршрутам…
Мы и жить-то старались похожим образом. Ездили в Таллинн, увлекались джазом…
Аксенов и Гладилин были нашими личными писателями. Такое ощущение не повторяется.
Потом были другие кумиры. Синявский… Наконец, Солженицын… Но это уже касалось взрослых людей. Синявский был недосягаем. Солженицын – тем более.
Аксенов и Гладилин были нашими писателями. Сейчас они переменились. Гладилина увлекают сатирические фантасмагории. Аксенов написал выдающийся роман по законам джазовой игры…
Юность неповторима… Я с удовольствием произношу эту банальность.
У теперешней молодежи вроде бы нет кумиров. Даже не знаю, хорошо это или плохо…
Нам было хорошо.
ТРУСЦОЙ ПРОТИВ ВЕТРА
Александр Янов – давно оппонент Солженицына. Солженицын раза два обронил в адрес Янова что-то пренебрежительное. Янов напечатал в американской прессе десятки критических материалов относительно Солженицына.
Янов производит чрезвычайно благоприятное впечатление. Он– учтив, элегантен, имеет слабость к белым пиджакам. У него детские ресницы и спортивная фигура.
По утрам он бегает трусцой. Даже – находясь в командировке. Даже – наутро после банкета в ресторане "Моне"…
Янов прочитал свой доклад. Он проделал это с воодушевлением. В состоянии громадного душевного подъема. Солженицын отсутствовал.
Мне трудно дать оценку соображениям Янова. Для этого я недостаточно компетентен. Тем более воздержусь от критики идей Солженицына.
Я хотел бы поделиться не мыслями, а ощущениями. Вернее – единственным ощущеним.
Реальная дискуссия между Солженицыным и Яновым – невозможна. Поскольку они говорят на разных языках.
Дело не в том, что Солженицын – русский патриот, христианин, консерватор, изгнанник.
И не в том, что Янов – добровольно эмигрировавший еврей, агностик, либерал.
Пропасть между ними значительно шире.
Представьте себе такой диалог. Некто утверждает:
– Мне кажется, Чехов выше Довлатова!
А в ответ раздается:
– Неправда. Довлатов значительно выше. Его рост – шесть футов и четыре дюйма…
Оба правы. Хоть и говорят на разных языках… Ромашка, например, для крестьянина – сорняк, а для влюбленного – талмуд.
Солженицын – гениальный художник, взывающий к человеческому сердцу. Янов – блестящий ученый, апеллирующий к здравому смыслу… Попытайтесь вообразить Солженицына, бегущего трусцой. Да еще – после банкета в ресторане "Моне"…
СВЯЩЕННЫЙ БЕСПОРЯДОК
В ходе конференции определились три дискуссионных поля.
"Континент" и другие печатные органы.
Бывшие члены Союза писателей и несоюзная молодежь.
Новаторы и архаисты.
В каждом отдельном случае царила невероятная путаница.
Комментировать журнальную междоусобицу – бессмысленно. Слава Богу, органов достаточно. Полемистов хватает. Читатели оценят, вникнут, разберутся…
Мотивы второго дискуссионного тура – из области психологии.
Аксенов и Гладилин были знаменитыми советскими писателями. Хорошо зарабатывали. Блистали в лучах народной славы. Приехали на Запад. Тут же сбежались корреспонденты, агенты престижных издательств. Распахнулись двери университетских аудиторий…
А мы? Там изнемогали в безвестности. И тут последний хрен без соли доедаем!
Так где же справедливость?
Справедливость имеется.
Бродский опубликовал в Союзе четыре стихотворения. Высылался как тунеядец. Бедствовал невообразимо. Лично я раза три покупал ему анальгин…
А здесь? Профессор, гений, баловень фортуны!..
Соколова перевели на шесть языков. Кто его знал в Союзе?
Алешковский разрастается с невероятной быстротой.
Да и Лимонов не последний человек…
С новаторами и архаистами дело еще более запутанное. Казалось бы, если постарше, то архаист.
1 2 3 4