– Да, конечно, – согласился Дакхауз, заправляя увядающую полуэрекцию в штаны и застегивая молнию.
– Это хорошо. Но это же не значит, что я так уж совсем не могу себя порадовать.
Она задрала юбку до пояса. Не снимая трусов, она оседлала Дакхауза, сидящего на стуле, охватила его руками за шею и начала медленный танец нажимов и трений, хлопок на полиэстере.
– Да, да, да! – стонал Дакхауз.
Она выгнула спину, вытянула руки, одна рука держится за стол, другая по нему шарит. Глядя в потолок, она произнесла:
– Боже, прости меня, не могу устоять перед сильными мужчинами.
Наконец-то пальцы ее нашарили ключи.
Свет мигнул в коридоре, у дальней стены легла приближающаяся тень. Рита Рей наклонилась и потрясла грудями, отвлекая Дакхауза, глядя при этом на его мотающуюся лысую макушку. А директор уже вовсю распелся:
– У-у-у…
Тень была слишком массивна для Орландо. Рита Рей отдула с лица упавшую прядь волос.
Если это тот охранник, и я все это зря…
Из-за угла выглянул Орландо.
– Слава богу! – вслух произнесла Рита Рей.
Дакхауз открыл глаза:
– Это ты… да?
– Уже четвертый раз, детка. А ну, поехали по пятому кругу!
– О да… Хотя я… гм… еще не… возраст… но… но еще немного можно…
Орландо стоял в дверях. Увидев танец лобка Риты Рей, он театрально хлопнул себя рукой по лбу, прикрывая глаза. Потом расставил пальцы, чтобы видеть. И глаза вытаращил.
Она бросила ему ключи.
Он их поймал в дюйме от собственного лица и исчез.
Минуты, решила Рита Рей, должно ему хватить, чтобы открыть дверь в коридор, найти мумию, заклинить дверь и вернуть ключи. Еще минута – смыться с товаром. Еще сто двадцать секунд тяжкого труда. Она посмотрела на часы – но без очков не могла увидеть секундную стрелку. И потому стала считать: тысяча и один, тысяча и два, – в такт елозя бедрами по костистому паху Дакхауза.
На сорок пятой секунде она простонала:
– Детка, не прекращай! Не прекращай!
Дакхауз кивнул, не открывая глаз, сильнее ухватил ее за бедра, чтобы усилить трение, и начал вопить более экспрессивно:
– Киска! Киска! Киска!
– Мя-я-я-яу! – ответила Рита Рей, закатывая глаза.
Через двадцать секунд появился Орландо, показывая большой палец. Он скользнул в кабинет, толкнул ключи по столу к Рите Рей и пошел доделывать работу.
Орландо подошел прямо к куче простыней на столе посередине комнаты, в точности как описала билетерша. Нашел моток скоча, перевязал узел крест-накрест, чтобы не рассыпался, сгреб в охапку, отметив, насколько узел легок, и поспешил
к выходу.
Убедившись, что снаружи зрителей нет, он зашагал по асфальту к машине Риты Рей.
Не успела еще захлопнуться стальная дверь музея, как голос директора взлетел до крика: «Да, да, ДА!», потом дикий вопль – и удовлетворенное молчание.
42
Приземлившись в Ноксвиле, Шики прошел мимо газетного киоска и тут – Бог ты мой! – увидел свое имя в таблоиде. Он чуть не упал, когда повернулся рассмотреть, что там. И прочел: «Князь Света вознесся на небо и вернулся мумией. Преподобный Шикльтон Дун…»
Он бросил монеты на стойку, а кассирша на него бросила долгий взгляд типа «Где это я вас видела?». Закрыв статью рукой, он поспешил прочь, опустив голову и притворяясь незаинтересованным. Сев на скамейку в будочке, он поднял статью на вытянутых руках – чертовы глаза совсем уже не те, что были – и недоверчиво уставился на текст, на уменьшенную репродукцию своего рекламного портрета и еще одну фотографию: мумия, о которой говорила мама. Мелкий шрифт он не мог прочесть, подробностей тоже было не разобрать, но сходство, хотя и неполное, было поразительным. Длинные волосы, нос… если это не я, – Шики хлопнул себя по лицу, чтобы проверить, – и все это не какой-то колоссальный розыгрыш, – то это мог быть Фенстер. Свернувшийся клубочком. С закрытыми глазами, запавшими. Раздетый до нитки. Неудивительно, что мама так разгневалась.
Шики похлопал себя по карману в поисках очков и сообразил, что их тоже украл Фенстер. Еще одно путешествие украдкой к киоску за дешевыми очками, еще несколько взглядов от покупателей, еще более укромная скамейка – и он стал рассматривать фотографию.
И заметил у мумии бородавки на носу и на брови.
– Черт побери. Это Фенстер.
Желудок провалился куда-то вниз. Что же сделал этот дятел, что его так высушили?
Он увидел вторую фотографию – кучка одежды, и узнал свой ремень с серебряной пряжкой в виде подковы. Прочел: «Одежды его остались на полу там, где Господь взял его, – заявила мисс Джинджер Родджерс, одна из Детей Света, свидетельствовавшая Вознесение». И ее фотография тоже была: симпатичная девушка, белокурая, с хорошей фигурой, волосы развеваются на ветру. Здоровенькая, как розовощекая швейцарская молочница на этикетке от шоколада. Она бы очень уместно выглядела на цветущем лугу, среди белых коров с черными пятнами, пасущихся на крутых склонах, и с Маттерхорном на заднем плане.
Джинджер Родджерс? Что-то знакомое… нуда. Хористка, вступила в церковь пару недель тому назад. Он ее заметил, конечно – как можно пропустить такую женщину? – но случая с ней поговорить так и не представилось. Согласно этой статье, Джинджер видела его Вознесение: «Пуф! И вознесся в небо, как и обещал нам Князь».
Что за чертовщина?
Он набрал еще газет и журналов. История Вознесения попала даже в «Пипл». Шики узнал, как Крили Пэтч – дурак толстозадый! – взял на себя руководство «светляками», как требовал возвращения мумии из музея ради помещения ее в святилище в «Маяке», как индейцы выдвинули претензию на ту же мумию. Шики тихо засмеялся. Ближе всего к индейцам Фен-стер был в доме тети Лу в Кливленде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124