– А то смотри. Нам надо найти Дуна раньше Траута, а то мы никогда ни наших денег, ни моего кольца не увидим. Шансы такие, что если Траут узнает, где червяк прячется, он его тело закопает, и я поседею раньше, чем увижу деньги по страховке.
А где он? Я уже все ниточки перещупала. – Она потерла кончиками пальцев. – В банке его не видели. Не видели ни в чистках, ни в магазинах, где он покупал. Он не пытался использовать наши кредитные карты – хотя и это было бы без толку, они все вычерпаны. Машину отобрали за долги, а он не из тех, кто будет голосовать или ездить на автобусе. Все его шмотки наверху в комнате. Нет, точно, если он еще где-то есть, то ушел в подполье.
* * *
Без пяти девять, когда уже почти пора было открывать двери Храма Света для публики, Джинджер подпрыгивала на мягком сиденье своего нового трона, украшенного позолоченной резьбой рококо и оббитом толстой бархатной пенорезиной – почти такой же внушительный получился трон, как у самого Посланца. Пэтч их заказывал у одного долливудского декоратора и заплатил наличными, как и за плюшевый пурпурный ковер, укрывший голую фанеру помоста. Дорожка тянулась от помоста до столика билетерши и огороженного веревками квадрата ковра под плексигласовой коробкой с последним имуществом Князя. Бизнес процветал, численность паствы выросла от ста трех до ста шестидесяти одного, и любопытные каждое утро терпеливо выстраивались в очередь за номерками, готовые вынести проповеди Посланца ради возможности увидеть, поговорить, дотронуться до Свидетельницы или сфотографироваться с нею.
Джинджер ничего не сказала о нападении безбожников, опасаясь, что Пэтч просто ее запрет. Она знала, что стала для Храма Света гусыней, несущей золотые яйца, и Посланец сделает для защиты своего главного актива все, что сочтет необходимым.
Вот-вот пора было начинать представление. Пэтч слева от Джинджер спокойно пил горячую воду с лимоном и капелькой уксуса, читая газету. Вдруг неожиданно он выпрямился и выпалил:
– Боже мой, это что такое?
Джинджер вздрогнула, еще не успокоившись от его недавних выкриков, разговора с невидимыми собеседниками, и чуть не пролила ромашковый настой.
Пэтч потряс в воздухе страницей из ноксвильской газеты и бросил ее на колени Джинджер.
– Bay! – сказала она. – Волнения на Ближнем Востоке! А где тут о погоде?
– Нет, нет, – ответил Пэтч. – Вон там, справа.
Он показал пальцем. Она стала читать вслух:
– «Мумия возраста десять тысяч лет, обнаруженная в…»
– Фотография. Посмотри на фотографию. Сходство видишь?
Джинджер ахнула, глянула на Пэтча большими глазами и вгляделась в фотографию внимательней – в портрет мумии.
– Это он. Преподобный Дун, Князь Света. Я знаю… то есть я думаю…
Она вопросительно посмотрела на Пэтча, потом снова на фотографию.
– Кожа обтянута, и глаза закрыты, но посмотрите сюда, – она ткнула пальцем в середину снимка. – У Князя была вот такая бородавка на носу сбоку, и еще одна на правой брови, вот как здесь. Я их запомнила как раз перед тем, как он был Вознесен. И этот большой нос, широкий лоб, черные брови, длинные волосы? Это наверняка он.
– Написано, что это мумия, возраст десять тысяч лет. Высохшая, вес не более тридцати фунтов, обнаженная. Ее нашли неподалеку в пещере и отвезли в музей в Пиджин-Фордже.
– Это он. Разве вы не помните бородавки?
Пэтч нахмурился:
– Я никогда не видел его лица так близко. Бородавки? У меня их на руках тринадцать, видишь? – Он протянул руки. – И никто их не замечает. Как ты можешь быть так уверена?
Джинджер отвела взгляд от бородавчатых рук Пэтча.
– Но я-то их видела! В тот вечер, когда он Вознесся. Это точно он. И конечно, он голый – вон его одежда, там.
Она показала на плексигласовое святилище.
– Чушь. Как его тело могло остаться на земле?
Джинджер наморщила лоб, размышляя:
– Может быть. Богу нужна была только душа Князя. И если это Его первое Вознесение, может, он взял излишки, а потом телесную часть вернул.
– Джинджер, Бог не совершает ошибок. Хотя, если честно, я никогда не мог понять, зачем Ему нужно загрязнять небеса человеческой плотью. Если подумать, то души вполне достаточно…
Голос Пэтча оборвался – он пытался постичь непостижимое.
Джинджер вывела его из размышлений:
– Вы сами сказали: вознесения совершает архангел Гавриил. Так что это не Бог напутал, а архангел. И Бог велел ему вернуть тело Князя и…
– За десять миль от того места, где Дун вознесся?
– Небеса ведь такие огромные, что для них десять миль на земле? Бог оттуда такой разницы и не заметил, наверное.
– Глупости! Тут сказано, что мумия весит всего двадцать семь фунтов. А Князь должен был весить… ну, сто шестьдесят?
Джинджер поджала губы и ответила, глядя ясными глазами:
– Душа ведь тоже что-то должна весить.
Пэтч поскреб подбородок.
– Наверное, да. Но ведь мумию нашли в пещере.
У Джинджер глаза округлились.
– В пещере, преподобный Пэтч? Совсем как?…
– Э-гм…
– Это он, я знаю.
– Да… с этим надо разобраться. – Пэтч откинулся на троне, закрыв глаза и сцепив руки, что-то стал про себя бормотать. Через полминуты он сам себе кивнул и открыл глаза. – Я думаю, – обратился он к Джинджер, – нам следует увидеть эту мумию во плоти. Как называется этот музей?
26
У миссис Бинкль, Привратницы Храма Света, вид был обеспокоенный.
– Простите, сэр, – обратилась она к Посланцу, – но там какие-то… гм… люди хотят вас видеть.
Преподобный Пэтч положил Библию на стол.
– Приведите их сюда. Мы уже готовы спасать души, верно, Джинджер?
Джинджер устроилась на троне, свернувшись клубком, и разгадывала кроссворд. Она кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124