– Выйдешь и позвонишь в дверь, – приказала она, играя пистолетом в руке, словно заправский гангстер. – Я уеду, когда начнут открывать калитку. И не вздумай…
Славка выпрыгнул из машины, и, подворачивая ноги на каблуках, побежал к воротам. Демонстрируя безоговорочное подчинение стволу, смотрящему ему в спину, он с силой надавил на кнопку электрического звонка.
– Молодец! – крикнула из машины девица. – Только задом так не виляй, помни, ты приличная девушка из богатой семьи! И возьми мой чемодан, там куча шмоток, косметики и других женских радостей. Удачи тебе, бомбила!
Из машины вылетел чемодан на колёсиках, он прокатился по асфальтированной дорожке и, словно дрессированный, остановился возле Славкиных ног.
«Чертовщина какая-то», – подумалось Славке и показалось, что он вот-вот проснётся на своей койке в общежитии приборостроительного завода… Но бредовый сон лишь обозначился новыми подробностями.
Джип с визгом сорвался с места и в считанные секунды скрылся за горизонтом.
– Стой! Подожди!! – заорал Славка. – А зовут-то меня как?! Кто я?!!
Крик повис в тишине, даже не удостоившись эха. Славка расправил плечи и слегка оттопырил зад. С замирающим сердцем он услышал, как с медленным скрежетом открывается тяжёлая дверь.
«Я девушка, я девушка», – вспомнил Орлик заклинание из известного фильма.
– Я девушка, – вслух сказал Славка, когда калитка тяжело и негостеприимно открылась.
– Вижу, что не Карлсон прилетел, – буркнула пожилая тётушка, отступая на шаг назад, чтобы пропустить Славку на территорию дома.
Волоча за собой чемодан, Орлик пошёл по широкой дороге, поражаясь масштабом, размахом и красотой строений, деликатно освещённых высокими фонарями. Кроме огромного дома тут были какие-то теремки, беседки, бассейны и даже маленькая церквушка.
Вот какой «скворечник» надо было бомбить! А они с Артёмом и Гошкой полезли в бюджетный вариант малоэтажного строительства. Там скрипели полы, орала беспородная кошка, а наличных денег оказалось тридцать рублей в жирной свинье-копилке…
– Хожу тут, как швейцарка, ворота гостям открываю, – проворчала тётушка, шедшая сзади. – А кто мне за это платит? Кто?! – строго обратилась она к Славке.
– Не знаю, – пожал Орлик плечами.
– И я не знаю, – вздохнула тётка. – Никто ничего в этом доме не знает! А я ворота открываю и открываю. Открываю и открываю! – Всплеснув руками, она обогнала Славку, чтобы показать дорогу к центральному входу.
Тётушка была кругленькая, пухленькая и чистенькая. Румяные щёчки подпирали улыбчивые глаза, и всё её недовольство выглядело игрой. Переваливаясь, как утица, тётушка подвела Славку к двери, распахнула её, и завела Орлика в дом.
От ослепительной роскоши, обрушившейся на него, Славка зажмурился.
Что-то подобное он видел в учебниках по истории, где иллюстрировалась дворцовая жизнь царских особ. Анфилады комнат убегали за горизонт, позолота на многочисленных канделябрах слепила вычурным изобилием, пространства и высоты было столько, что Орлик показался себе маленьким, бедным ничтожеством.
– Чего глазёнки закрыла-то? – всполошилась тётка, забирая у Орлика чемодан и прислоняя его к стене. – Ты часом не беременная?
– Я девушка, – прошептал Славка, поражаясь, что тётка до сих пор не раскусила его.
– Плохо дело, – покачала она головой. – Но поправимо! Пойдём на кухню, я тебя перевоспитывать буду.
На трясущихся ногах Славка пошёл за ней.
Кухня размерами напоминала танцпол. Орлик сел за барную стойку, тщательно спрятав несуразно длинные ноги в золотых босоножках под стол. Отсутствие педикюра выдавало его с головой, да и грязные пятки женскому образу чести не делали. Душ в общаге работал лишь по ночам, – то время суток, которое Славке недосуг было тратить на личную гигиену.
Посуетившись, тётка поставила перед ним пузатый бокал с коньяком на дне.
Орлик уставился на благородную жидкость с отвратительным запахом.
– Почему не пьёшь? – заботливо спросила служанка. – Неужели крепких напитков не употребляешь?
– Я девушка, – как попугай повторил Славка, поражаясь своей тупости и несообразительности.
– Зато я не девушка! – Тётка опрокинула содержимое бокала в себя, и, утерев рот полотенцем, висевшим у неё на плече, словно бы извинилась: – В этом доме без наркоза никак. Меня, кстати, Ксюней зовут, Ксенией Павловной. Я тут и швец, и жнец, и на дуде игрец. Можешь и кофе в постель у меня попросить, и в комнате своей убрать, и психоаналитиком твоим поработать, и танец живота сплясать, и колыбельную на ночь спеть, и собачку твою погулять…
– У меня нет собачки, – писклявым голосом успокоил её Славка.
– Ну, слава богу! А ты, наверное, Шумихиных дочка? Очень уж на Петра Петровича похожа! Как голову наклонишь – копия! Ты Дианочка?
– Девушка я, – брякнул Славка.
– На лбу напиши! – захохотала служанка, непринуждённо повторив фокус с коньяком и полотенцем. – Да и вообще, нашла чем гордиться! Девушки нынче не в моде. Эх, в наше бы время такую свободу нравов! Я тут, знаешь, что отмочила? – хитро прищурилась тётка.
– Что? Любовника завели? – еле слышно спросил её Славка, которому было глубоко наплевать, что отмочила немолодая служанка, находящаяся под вечным коньячным наркозом.
– Ха! Любовника! Где сейчас хорошего парня найти? Я татуировку сделала, во! – Она задрала рукав форменного синего платья и продемонстрировала предплечье, на котором красовался улыбающийся дракон с жизнеутверждающе задранным хвостом.
– Круто, – похвалил Славка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14