Не отличаем уравновешенного от сумасшедшего. «Упоминать американские фильмы всуе»… Я этого не переварю.— Благодарствую. Беспорядочные просмотры меня угнетают.— Пойдем по халупам, Поля. Труба зовет.Слуховые галлюцинации? Только этого не хватало.— Пойдем, Валера. Я устала.Мы стремительно рассосались по укрытиям. Крайнев обеспокоил меня до острого приступа бессонницы, который, впрочем, скоро отступил. Глава 15 Завтрак начинался в девять. До него я успела пробежаться и посетить доктора. Вчерашние спортсмены выкладывались на поляне под рык тренера, оснащенного по всем правилам свистком и секундомером.— Девушка, присоединяйтесь, — крикнули мне, трусящей мимо.— Нет, ребята, я от таких нагрузок загнусь. А вы кто по виду исповедуемого спорта?— Шахматисты, — заржали они.— Заткнитесь, кобели, — прекратил нашу беседу их редковласый наставник. И мне: — Гуляй, милочка, не мешай мальчикам ползти к медалям.— Вашим тракторам помешаешь, — обиделась я.— Они у меня бэтээры, — тоненько хихикнул физкультурный гуру и объявил такое упражнение, что я ускорилась и не оглянулась. Задатков гестаповки во мне не было.К врачу я ворвалась последней, минут за десять до конца приема. Вернее, по случаю заезда приему предстояло длиться целый день, но с перерывами на «покушать — покурить». Заявленная в табличке на двери кабинета терапевт Серова Ольга Михайловна предстала передо мной в виде молодого бородача с маленькими аккуратными кистями ленивых рук.— Доброе утро, Ольга Михайловна.— Иван Витальевич, с вашего позволения.— Охотно позволяю.Иван Витальевич измерил мне давление и истыкал стетоскопом. Видимо, последователем Гиппократа овладело пресловутое чувство глубокого удовлетворения под пульсацию сердца пациентки, поэтому он расслабленно спросил, на что я жалуюсь.Надо было оправдывать Измайловские выдумки.— Тошнит иногда.— Перед месячными?— После коньяка.— А кто вам поставил «гастрит»?«Один милицейский полковник», — чуть не призналась я, но по размышлении решила Измайлова так бездарно не закладывать.— Участковый врач. Я ей сказала, что могу есть гвозди, а она мне: «Это гастрит».— Сглазить пыталась, — улыбнулся Иван Витальевич. — Но «Боржоми» вам не повредит.Измайлов мне «Нарзан» обещал. Все-таки он не специалист.— Нельзя ли еще душ Шарко, какие-нибудь успокаивающие ванны, массаж и фитококтейль?— Разумеется, можно.— Иван Витальевич, вроде санаторий профильный, а тут и потенциальные чемпионы, и я, и кто угодно.— В нынешние времена о профиле мы и не заикаемся. Заполняемость — наш Бог. Ведь удобно, удобно же, пригород, на дорогу тратиться не надо, медицинские услуги высокопрофессиональные, питание калорийное.— Кстати, док, в смысле последнего, — пригорюнилась я.— Назначу общий стол, как в ресторане. Доводить здравоохранение до подобного состояния преступно. Мы спим и видим, чтобы нас кто-нибудь купил под частную лечебницу. Сделал бы ремонт, поставил современную мебель. Тут физиотерапия мощнейшая. И персонал золотой.Усомниться я не осмелилась.В столовой, продемонстрировав санаторную книжку золотнику из персонала, я подсела к ерзавшему в одиночестве Крайневу. Когда мне принесли морковно-яблочный салат, яйца и молоко, Валерий углубился в созерцание сечки-размазни и жидкого чая перед собой. Потом ожил от возмущения:— Расистское учреждение? Или по какому признаку они делят нас на достойных определенной пиши?— Ты у врача был?— Зачем?— Чтобы кормили. Плюс процедуры, хоть общеукрепляющие. Нужно пользоваться моментом. Кстати, я с вечера сыта бутербродами. Ешь все.Уговаривать его не пришлось. Просторный светлый зал постепенно заполнялся. Спортсмены заняли пять столиков в углу, дедушки и бабушки — восемь поближе к раздаче.— Поль, — облупливая яйцо, полюбопытствовал Крайнев, — что такое УВОВ и ИВОВ?— О чем ты?— О картонках.А, к вазам с астрами на столах стариков были прикреплены листы с аббревиатурой.— Участники и инвалиды Великой Отечественной войны.— Понял. Это что, клеймо?— Наверное, путевки льготные в межсезонье. Бывает ведь, спонсоры покупают. И знаешь, по-моему, они гордятся своими четырьмя буквами.Валерий не успел ответить. Напротив него возникла плотная рыжая девица с хорошенькой, но сердитой мордочкой. А визави со мной — приятный розовощекий парень лет двадцати восьми.— Здравствуйте, я Инна.— Салют, я Паша.Пришлось и нам с Крайневым представиться.— Простите, вы вместе? — проявила нескромность Инна.— По отдельности. А вы? — не уступила я.— Тоже.Мой вариант Инну взволновал и взбодрил. Типичная охотница за мужчинами. Такие признают лишь одиноких женщин и стремятся подружиться с сестрой по тусклой доле во что бы то ни стало. Вик, забери меня отсюда, я погорячилась, когда рвалась в эту юдоль слез.— Как славно, что ты есть, Поля, — задушевно звякнула голоском Инна. — Мы ровесницы, а кругом пенсы.Чего я и опасалась. Во-первых, тебе лет тридцать, не примазывайся. Во-вторых, вошедших последними двух дам слегка за сорок и пятерых ребят-кабанчиков цветущего возраста равнять с пенсионерами не стоило.— Публика разношерстная, — заметила я.— Держу пари, что компания мужчин сбежала от жен попить и покартежничать, — подхватила Инна.Крайнев с Пашей скривились, испытав взаимопонимание.— Поля, тебя врач осматривал? — не отставала Инна.Липучка, как от такой отделаться?— Да. Симпатичный парень, обходительный.Инна втянула живот и опустила глаза. Пошли Бог очередь к дипломированному знахарю после завтрака. Похоже, Паша пересядет от нас.— Ты в какой комнате обосновался, Валера?— В пятнадцатой.— Сосед!Нет, не пересядет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73