Валентин Петрович, покочевряжившись для вида, опоил кофе с какой-то дрянью, транспортировал к себе и приступил к расспросам. Но не успел ничего толком выяснить, меня забрал муж. Добился он своего вчера, узнав про байку Шевелева. Перед этим он удивительным образом отреагировал на звонок якобы шантажистки: попросил зашиты у милиции, но солгал про время встречи.— Поля, а главный редактор не оставлял вас с этим Валентином Петровичем один на один в кабинете? — уточнил Борис.— Нет.— Значит, либо он в курсе, либо просто ждал, когда его попросят удалиться.— А я вот просто жду, когда мне сообщат, что мужа пытались убить. Господин полковник, его Игорь приканчивал?Вик выпустил руль. Потом стиснул его и искоса посмотрел на меня. Из расширившихся зрачков сочились изумление и виноватость.— Игорь — телохранитель? — спросил Борис, которому Измайлов, кажется, без поблажек загружал в больнице сотрясенные мозги.— Он еще и капитан ФСБ, — подсуетилась я.Юрьев парень воспитанный, но ругнуться, как выяснилось, умеет многоэтажно. Правда, после извиняется.— Их что, в ФСБ стрелять не учат? — вырвалось у него.От повторного «прости» я отмахнулась. В сущности, вопрос Бориса был неплохим ответом. Тут Измайлов собрался с духом:— Поленька, расстраивать тебя невмоготу, раз. Твой бывший прекрасно знал, кого пасет Игорь, и предоставлял ему возможность работать в обмен, сама соображаешь, на отпущение кое-каких старых грешков, два. Капитан не возражал против доведения до тебя этого. Чтобы дальше нос не совала. Не было Игорю резона рубить сук. Вот остальными охранниками он сейчас вплотную занимается. И я им не завидую. Капитан — мужик лютый.— А стерва?— Действительно в саду прогуливалась, мигрень по ветру развеивала. Но откуда тебе известно…— Какой же кретин станет палить себе за ухо, а не в висок?— Милая, — нежно и вкрадчиво шепнул Вик, — у тебя не многовато подробностей?Надеялся поймать на слове? Меня?— Его подруга ткнула меня пальцем туда, где была дырка. Ощущение гадкое.— Ах вот оно что.Вик то ли обрадовался, то ли разочаровался, но продолжил ровным тоном:— Поля, некто приблизился сзади. Видимо, жертва начала поворачивать голову на звук шагов. Пришлось нажать на курок.— За чем же они охотятся? Два трупа, травмы Бориса, ранение…— При любом раскладе объект один — деньги. А ты, оказывается, в состоянии держать язык за зубами.Возразить было нечего. Мы опустошенно безмолвствовали. Но Измайлову не терпелось:— Борис, ты предлагал пораздражать Валентина Петровича.— Есть идея, — согласился Юрьев и не скрыл ее от нас.
В рабочем кабинете Измайлова собрались Вик, Балков, Юрьев и Игорь, который сурово сообщил, что «приобщен к делу». Я потребовала до кучи в компанию Крайнева, на меня шикнули. Мне было велено устрашить Валентина Петровича. Советовали все, и наперебой, и по очереди. На слух это было даже остроумно, однако почти сразу стало очевидно — мы проигрываем. Всухую. Разговаривая с ним в первый раз из автомата, я хулиганила, совершенно не хотела его видеть, но у меня получалось. Теперь же, в присутствии четверых нервничающих мужчин, я никак не могла взять в толк, почему Валентин Петрович не «клюет» на грозные намеки о грядущем разоблачении. Знает сказку Алеши Шевелева? Тогда я обречена на неудачу. Ему уже плевать и на Лизу, и на посетительниц редакции, что бы они там ни натворили.— Але, похохмили, — словно впрыснул он порцию издевки мне в ухо. — Кладу трубку. Швыряю, дура.— Секунду, недоумок, — окликнула я.На другом конце провода замерли. Давненько правдой не парили, миллиардер хренов?Я отвернулась от экзаменаторов, проявляющих общеизвестные признаки коллективной паники, и небрежно свалила на Валентина Петровича кирпич очередной истины:— Я твою Лизу знать не знаю. Сорока на хвосте принесла, что ты с ней водился и что ее убили. Для затравки наших с тобой контактов этого было довольно.Сзади хрустнул, будто всхлипнул, карандаш. Или кто-то руки себе заламывал? Нет, ломал. Наверное, так они мешали друг другу до меня, ослушницы, дотянуться.— Ты чокнутая? — с надеждой спросил Валентин Петрович.Я представила себе, как четыре головы сейчас согласно кивнули за моей спиной. Но принять от дяди Вали столь лаконичное определение своей безграничной натуры не смогла.— Сам чокнутый. Был у меня приятель, Лешенька Шевелев. И мечтал он на мне жениться, раздобыв баксов за какой-то товар. Мы бы с ним улетели на край света и купили себе сказку. Но теперь его нет, я в горе и без гроша. И есть у меня знакомая рекламщица, почти вдова. Девица забавная. Она смущена твоими проверками, гадает, бедолага, не собрался ли ты ей должностишку предложить. Жалеет, что не выбила из Шевелева историйку о живой воде, на которую ты ни с того ни с сего запал. Так вот, я могу тебе ее поведать, вместе сочиняли. Но ты не там ищешь. И не то, следопыт.Валентин Петрович мерзко заурчал. Подрагивающие от предвкушения грубых, но вожделенных манипуляций пальцы Вика сомкнулись на моей шее. Как здорово, что не лебединая, иначе свернул бы молниеносно. Но в наушнике полковника забился глас Валентина Петровича. И Измайлов благоразумно отстранился.— И продашь ты, оставшаяся на бобах, цель поиска за?..В миллиметре от моего носа просвистел золотисто-волосатый кулак Игоря с запиской: «Требуй долю». Ну и методы, окочуриться можно. Как такое принято требовать, а?— Я пока сомневаюсь. Если деньгами, легко продешевить, потому что нам с Лешей до конца дней должно было на двоих хватить. Если долю…Глагол обязателен? Впрочем, ну ее, родную речь в красе. Смысл бы выразить.— Мне нужны гарантии, Валентин. Давай встретимся и поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73