Состав тронулся, и мужчина взял инициативу в свои дряблые белые руки:— Ну-с, на четвертое место пока претендентов нет, давайте знакомиться. Я доктор химических наук Иван Савельевич Некорнюк. Кому имею честь сопутствовать?Девушка представилась кондитером Галей, Балков — бизнесменом Сергеем Смирновым. Он не называл настоящей фамилии и места работы. Сначала потому, что однажды ночь напролет пришлось развлекать попутчиков устными детективами. Потом Измайлов жестко проинструктировал своих парней насчет возможных последствий трепливости. Бывали случаи, когда неосторожным ментам подкидывали оружие и наркотики, облегчали багаж и снабжали записками издевательского содержания. Дескать, инженерь ты на заводе, остался бы при деньгах и шмотках.Некорнюк подробно описывал Гале и Сергею свою научную карьеру. Девушка тихо предложила перекусить, лейтенант ее бурно поддержал. Тогда доктор химических наук сменил тему монолога и битый час распинался об отвратительной российской привычке жрать в поездах. Пить в поездах.— Спать в поездах! — подхватил Сергей, и лишь присутствие дамы удержало его от неприличных рифм, обусловленных наличием унитазов в вагонах.— Да, когда встречаются люди духа, предпочитающие глубокое общение, и в сон не клонит, — серьезно согласился ученый муж.При словах «глубокое общение» Галя утробно хихикнула, чем отвратила от себя чистоплюя Балкова на веки вечные. Однако этот срок не включал дорогу, потому что девушкина глупость была терпимее докторской мудрости. Видимо, Галя и Сергей одномоментно решили вредничать. Не сговариваясь более, они вытащили съестные припасы. Для хохмы пригласили «уважаемого Ивана Савельевича» присоединиться.— А может, эта традиция корнями уходит в бедность россиян, в громадность расстояний, в ужасающий сервис ресторанов на колесах, в потребность сближаться, поделившись куском хлеба? — выдвинул гипотезу Некорнюк, рассеянно беря куриную ножку и сваренное вкрутую яйцо.Сергей мерзко улыбнулся и извлек из чемодана бутылку, которую предназначил деду, а вовсе не попутчикам.— Н-да, — протянул Иван Савельевич, — плетью обуха не перешибешь. Народные обычаи, как бы дики они ни были, не выкорчевываются с кондачка. Я пригублю, чтобы не обидеть вас интеллигентной спесью.Пригубил Некорнюк качественно, что называется, махом и не единожды. «Вдруг старик обнищал до предела? — осенило добросердечного Балкова. — Взять в поезд нечего, вот и защищается, будто мальчишка. Я сам в детстве врал: „У меня тоже есть, но я дома забыл“. Наверное, доктору наук подобает витийствовать. А пожевать, попить все равно хочется».Лейтенант ошибся, Иван Савельевич Некорнюк был обыкновенным халявщиком. Немного захмелев, он поведал Гале и Сергею, что работает в частной компании «Во саду ли, в огороде» и презирает представителей ученого сословия, которые голодают, но «продать» себя выгодно не могут.— Не верьте, молодежь, что это от избытка чистоты. Знали бы вы, какое зло обосновалось на кафедрах. Интриги, воровство идей, зависть. А сейчас принято всех, кто служит в храмах науки, скопом зачислять в святые.Юная Галя горячо заспорила, для нее высшее образование было мечтой. И Сергей простил ее «хи-хи». Может, «глубокое общение» неправильная форма, может, так нельзя выражаться? А он сразу — пошлячка, пошлячка…Девушка завела Некорнюка, он набычился и изрек:— Не стоило потакать низменному. Я принял ваше угощение, желая уравняться, раз вы не приучены по-другому. А наткнулся на стену непонимания. Против вас, Галочка, когда-нибудь строили козни весьма эрудированные конкуренты? Вы седины способны уважать? Совершенно не владеете предметом спора, а осмеливаетесь перечить. Благодарю за ужин, мне нужно почивать.Пристыженная Галя собрала остатки снеди в пакеты. Иван Савельевич расстелил постель, завалился на нее и закрылся научным журналом. Сергей пригласил кондитера в открытом сарафане покурить, но она отказалась. Когда он вернулся из тамбура, Галя скрючилась на подушке, уткнувшись в книжку. Поскольку присесть рядом она не предложила, Балков полез на свою верхнюю полку и вскоре заснул. Утром в купе ни девушки, ни Некорнюка не оказалось. Сергей едва успел почистить зубы, прежде чем соскочил на перрон в объятия родственников. Через пять минут он уже не помнил ни о ком, кроме тискающей его в объятиях родни.— Вик, Вик, могу предположительно, но с большой долей вероятности сказать тебе, за что убили Некорнюка. И ты за минуту вычислишь кто, — воодушевилась я.— Не надо, — жалобно взмолился полковник. — Обычно финал бывает плачевным.Он вздохнул, потом решительно добавил:— Лучше полюби меня, Поленька. Банальность плана для самостоятельной, мыслящей женщины была оскорбительна. Мне двадцать пять, а не пятьдесят, спешить некуда.— Обязательно полюблю, Вик. Но сначала о деле.— Ты мужик, — поддел меня Измайлов.— Я? Я стопроцентная женщина, если понимаю: ты не расслабишься. В тебе гвоздем засядет мое сообщение. С месяц назад я ударно потрудилась над рекламой фирмы «Во саду ли, в огороде».Я довела до сведения полковника основное и удовлетворенно наблюдала, как он заблестел карими глазами, заерзал и закусил нижнюю губу. Но Виктор Николаевич Измайлов змей еще тот. Конкретнее — самец кобры. Он елейно сообщил мне, что, пока я не выговорюсь, проку от меня любовнику мало. Зато, когда выговорюсь, меня тянет выпороть, а не приласкать.— Ты осенью родниковую водицу рекламировала, детка. Припомни, сколь ко трупов было? Как ты вообще до сих пор добываешь заказы на рекламу?И есть ли в городе задрипанные фирмчонки, к деятельности которых ты своим бойким пером не приложилась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41