ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Я поняла, почему женился Луценко. Но почему не женился ты?— Несовременная история, детка? Про общагу, чай, штопку?— Вечная история. Почему ты не…— Потому что согласен: жену следует выбирать по принципу и методу Луценко. И потому, что мне его принцип не подходит.— Так зачем я, дура, готовлю, стираю, глажу, убираю?— Я сам поражаюсь, — хохотнул Измайлов. — Наверное, потребность.Кастрюля с горячими щами не была нахлобучена на его голову лишь чудом.Вик подкрепился и ушел. Я быстро заснула. А утром у меня возникло странное ощущение. Помнится, выведывая кое-что о Леве у Лиды Симоновой, я упивалась образами реальных людей. Трудно расследовать убийство умозрительно. Теперь мне чудилось, будто эти реальные, подверженные страстям, переполненные разным жизненным опытом люди толпой надвигались на меня. Уже и лица их сливались в единственное — в лицо убийцы Левы. Но узнать его мне не удавалось. Потому что, в сущности, они «всем кагалом приложились» — разгильдяйствовали, лгали, соблюдали свою корысть. Как Измайлов вычленяет из однородной массы того, кто затягивает леску на шее или долбит голову пресс-папье? Как? Не мудрствуя лукаво, я спустилась к полностью одетому Вику, поцеловала его в пахнущие одеколоном губы и спросила:— Каковы отличительные черты убийцы?Он ответил мне адекватным поцелуем и убежал «вычленять». Ликбеза, на который я рассчитывала, не случилось. Слабеют мои чары. Лишь на физическую близость их и хватает, елки… А этого мне недостаточно. Это любая регулярно принимающая ванну и подкрашивающая ресницы кретинка может. Придется самой шевелить извилинами. Глава 10 Как хорошо быть журналисткой, а не сыщицей-любительницей. Сосредоточиваешься на проблеме, вникаешь, но не рвешься вычислять одного-единственного виновного. Добиваешься справедливости, но не настаиваешь на наказании. Лишь бы люди узнали правду, а после — как им бог на душу положит, ведь все разные.С такими благостными мыслями я нажала кнопку звонка на просторной лестничной площадке второго этажа бывшего элитного дома. Мне отворили, и я без проволочек оценила понятия «обеспеченность» и «индивидуальный проект». Дитя панельных пеналов, ну как я опишу рукотворную прелесть этого жилища? Двери с витражами, арки, полукруглые ниши, темнеющие на фоне стен, обитых тканями пастельных тонов. В нишах — антиквариат. Паркетный пол золотисто блистал. Овальные окна были задрапированы тем, что раньше называлось «задергушками». Да, «задергушками» из натуральных шелковых платков цветов сочных, гармонирующих — сказка! Проснуться бы здесь однажды.Евгения Альбертовна Енина предложила мне устраиваться в гостиной и отлучилась за минералкой. Я глазела вокруг, что не мешало мне и прислушиваться. В кухне вполголоса разговаривали женщины.— Не уверена. Стоит ли бередить наши раны? И как втолковать этой девочке, что приличный с виду дом прогнил от старости до последней нитки на занавесках? Не в ее возрасте понимать разницу между формой и содержанием. Еще решит, будто мы не все вложили в операцию Колюши.— Как ты можешь рассуждать об имидже? На твой первый вопрос отвечаю однозначно: стоит. Стоит ради живых. Мы миллион раз обсуждали эту тему. Родная, после операции мальчику было бы вредно очутиться в сарае. Мы же приучали его к роскоши. Если не жить, то умереть. Извини. Прости. Но девушка ждет чего-то для своей газеты.— Я не выдержу.— Так, как условились — выдержишь.— Ладно, идем. Неудобно томить человека.«А как вы условились?» — чуть не вырвалось у меня. Но для того, что называется человеческой речью, необходимы движения нижней челюсти. Моя же отвисла и не шевелилась. Потому что на пороге возникли две Евгении Альбертовны. Одна в голубом атласном халате, другая — в желтом. Случаются глюки от жары? Наверняка. Верю.Видимо, они привыкли к подобной реакции на совместный выход, поэтому ждали, пока я созрею. «Сестры? Близнецы или двойняшки? Боже, не вспомню, одни — однояйцевые, другие — нет, и это определяет степень схожести… Ничего не соображаю, ничегошеньки…» Мысли диким табуном скакали в моей голове и, кажется, сильно пылили. Вот, пожалуйста, уже и зрение подводит. За кем я увязалась? С кого не сводила глаз в автобусе и на кладбище? Елки-палки, черты лиц у них не слишком сходные. Тогда почему я сбита с толку и блею?— Здра-а-а-вствуйте, да-а-амы.Мне вдруг почудилось, что они сейчас хором ответят: «Здравствуй, здравствуй, черт мордастый». Захотелось перекреститься. Даже неосуществленное это желание помогло. Я кинула на Ениных прояснившийся взгляд и ощутила, что дар речи ко мне вернулся. Попросила:— Простите мое замешательство. Но и загримировавшись шутки ради, вы не произвели бы более сильного впечатления. Не познакомиться ли нам?Они не возражали. После незатейливых представлений Ляля примостилась справа, а Евгения Альбертовна села напротив меня. Я достала блокнот и приступила к делу.Очередная грустная история из тех, что всех трогает и никого не ранит. В родильном доме у Коли Некорнюка проглядели порок сердца. Косолапость выявили, а главное упустили. Мальчик чах, держался лишь благодаря прекрасному уходу и инстинктивной вялости. В десятилетнем возрасте его, наконец, приговорили к обязательной операции и поставили в очередь. Девятьсот восемьдесят вторым. Пока спасали первые три сотни детишек, медицина изменилась. «Платники» сломали график. У Евгении Альбертовны денег тогда не было.— Я развелась с мужем и прервала с ним всякие отношения, когда Коленьке поставили диагноз, — монотонно вещала Енина. — Зареклась имя его произносить. Не вздыхай он столь демонстративно при виде чужих наследников, я бы не беременела, делала бы свою карьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41