Юрьева не пощадил, Измайлова не убоялся. Спасибо, Сережа. Только полковника твоими изысками не проймешь. Он еще со мной повоюет. Глава 5 Измайлов мне рассказывал! Он битый час талдычил о том, как прижимистый неуживчивый Некорнюк выбрался в недорогой дом отдыха и за две недели умудрился разругаться с администрацией и постояльцами. Директор заведения пробежался с подписным листом по сотрудникам, собирая деньги на треть путевки. Иван Савельевич мечтал убраться восвояси, но требовал возместить стоимость несостоявшегося среди берез и комаров райского блаженства. Грозил инстанции задействовать, по судам затаскать. А кому нужны скандалы в находящемся на грани разгона госучреждении? Сотрудники дома отдыха были людьми, мягко выражаясь, небогатыми. И тогда, небывалый случай, сосед Некорнюка по комнате добавил недостающую сумму с условием, что к нему никого не подселят до конца заезда. Директор смекнул нечто о широте натуры человека и попытался подсунуть ему свою племянницу. Но доведенный химиком то ли до белого каления, то ли до белой горячки мужчина таким голосом завопил провинциальной невесте: «Пошла вон!», что ему обеспечили вожделенный покой и даже завтрак в постель носили.Ох, Виктор Николаевич, стыдоба, но чихать мне стало на профессора. Будь Иван Савельевич приятнее в общении, добрал бы положенное по путевке и не задушили бы его в озере недалеко от города. Может, директор десант посудомоек выслал, чтобы Некорнюк больше никогда ни к одному дому отдыха не приблизился? «Как Измайлову удается равно сострадать им всем, равно добиваться возмездия для их убийц?» — терзало меня изнутри. Левушка умер, и я забыла утопленного Некорнюка напрочь. А печальная встреча с родителями Левы накатывала прибоем и перемывала камешки моих чувств. Вот так они и становятся гладкими-гладкими, круглыми-круглыми.Не буду описывать начало свидания с Зингерами, которые немедленно прилетели в Москву, получив печальное известие. Это драма. Позже Измайлов выжал из Нинели Михайловны и Давида Григорьевича все, что мог.— Светила ли Льву Зингеру работа в Америке?— Да.— По специальности?— Да.— Точно?— Ну, как глянется боссу.— Значит, он был заинтересован в демонстрации себя с лучшей стороны?— А вы, когда устраивались на службу, с худшей свое величество показывали?..Ляпни в этот момент Вик про конкурсные материалы Кости Ерофеева, я бы его возненавидела. Но он покосился на меня и не произнес лишнего звука. Неужели я ему действительно дорога? В смысле, если секреты Кости за рубеж не уплыли, то ради чего классную молодую любовницу терять? Нет, так нельзя, так был шанс возненавидеть и его, и себя. Надо ли говорить, что при допросе, по-другому не назовешь, Зингеров я присутствовала? Измайлов понял — отлучение меня от оного чревато дебошем. Или по моей горестной простодушной физиономии проверял степень правдивости испытуемых? С него станется. Однако вступать в диалог мне дозволено не было. Поэтому, когда я брякнула: «Где деньги?», полковник подскочил и зарычал:— Какие деньги?— Любые. Лева избавился от квартиры, следовательно, сотни на такси в его бумажнике не исчерпывали наличности.— Ты спешишь, — укорил меня Измайлов.— Я устала ждать основной темы, — нахально уведомила я.А про себя добавила: «Не получится выдать убийцу Левы за Робин Гуда. Он обычный вор, представивший честного парня в наихудшем свете. Он убог и ограничен, если выбрал такой вариант дискредитации жертвы». Тут я несколько охолонула от слова «дискредитация» и прислушалась.Нинель Михайловна слабым голосом вдалбливала Измайлову, что связываться с отечественными банками придет в голову лишь безумцу. Разумеется, Лева вывез бы деньги наличными.— Задекларировал? — усмехнулся Измайлов.— О да, — опередил жену Давид Григорьевич.— Если в России можно успеть задекларировать хоть что-нибудь, — не сдалась на милость супруга Нинель Михайловна.Оказалось, квартиру Лева продал гораздо дешевле, чем удалось бы еще пару лет назад. Точной суммы мать с отцом не знали, но в законопослушности сына не сомневались.Я ощущала, что мы втроем полковнику Измайлову в тягость. И он нам тоже в радость не был. Поэтому, когда Вик отрядил лейтенанта Балкова проводить нас на квартиру Зингеров, все испытали облегчение. Кроме Сергея, наверное. Но он мужик флегматичный, вида не подал. Опять же опускаю встречу стариков со своим домом. Бродят два дрожащих слепца вдоль стен, беззвучно шевелят бледными губами, и глазницы у них будто выжжены и не затянулись еще гнойной пленкой…Я наивна до предела, разделяющего норму и патологию. Клянусь, думала, что «опечатанная квартира» отличается от неопечатанной блямбами сургуча с вытисненным на них: «Не подходи, убьет». А печатью выставилась тонюсенькая бумажонка. И когда Балков ее сорвал, я испытала странное удовольствие. Старики Зингеры уже перебрали вещи Левы, но не успели коснуться каждого квадратика кафеля в кухне, где сам хозяйничал их бедный сын, когда дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возник бесформенный малый со стрижкой «не хочу лысины, сам побреюсь». Наше присутствие повергло его в судороги.— Левка, сволочь, жид, сдал каким-то жидам мою квартиру, — ахнул пришелец и звучно шлепнул себя по ягодицам. — Из воздуха деньги делают! Из воздуха!— При чем тут национальность? — механически отозвалась Нинель Михайловна.Давид Григорьевич только вздохнул. И пожилые люди замкнулись в себе наглухо. Но я полезла на живую амбразуру. И сие сооружение, будто в ужастике, бесстрастно сообщило мне, что бы оно хотело с нами, ублюдками, делать. Фантазия парня явно составляла полпроцента от его тупости и жестокости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41