— Как жизнь? — Серый пододвинул ему кружку с пеной до краев.Чекунь оторвал её от стола и высосал чуть ли не половину тремя большими глотками. Поставил кружку обратно, вытер губы ладонью, сказал, поморщившись:— Хреново! Слыхал, нет? Хату Груздя ломанули и ящик вскрыли. Все бабки унесли и папку с документами.— Кто? — изумленно вытаращился Серый.— Кто… — Чекунь ещё раз приложился к кружке. — Вот я мотаюсь, как дурак, с утра. Пытаюсь узнать, может, кто чего знает. Ты не знаешь?— Не-а, — покачал головой Серый. — Я не брал. А что, на много накололи?— Да все, что в ящике было! Кусков сто баксов и записюльки валеркины. Теперь вся эта бухгалтерия, знаешь, где?— Где?— В ментовке! Понял? Какие-то раздолбаи влезли и все ментам отдали. Бабки, хрен с ними, хотя и жалко! Главное, теперь дело могут завести. Говорил я ему, на кой ты все записываешь? А он: «Я — бизнесмен! Я — бизнесмен!»Чекунь огорченно припал к кружке и влил в себя остатки пива. Бухнул пустой кружкой по столику, вытер губы, опустил буйную голову на грудь.Серый начал что-то вспоминать, но осовевшие от пива мозги работали, видно, не ахти как.— Знаешь, у кого спроси? — наконец выдавил он. — У Твердого. Я с ним тут как-то встретился на разводных путях. Он мне скинул про свои дела. Говорит, на днях в ресторане с Бурым сидел. Слушай, говорит, там и телки! Стройные, грудастые! Знаешь ресторан возле вокзала? То ли «Ночные фонари», то ли «Фонарные столбы» называется.— Ну, так что Бурый-то? — остановил его поток восклицаний Чекунь.— Как что? Бурый ему с Боксером чуть нож к горлу не приставили: «Расскажи про Груздя». Ну, он спьяну им чего-то наболтал про него. Говорит, они ему телку пообещали, но потом обломилось.Чекунь вынул из кармана сотню, бросил на стол, улыбнулся.— Добавьте себе ещё по литру, ребята! За мое здоровье. И за фиаско Твердого…Отыскать Толика Твердого не представляло большой сложности. Как и всякий любитель выпить, он был завсегдатаем одной и той же кафешки, в которой тусовалась всякая мелкая шушера. Не прошло и часа, как Толика уже взяли под белы руки, вывели из кафешки на двор, запихнули в тачку и отвезли на отдаленный пустырь, перерытый экскаваторами и засыпанный строительным мусором. Там ему устроили допрос с пристрастием, и он чистосердечно признался, что рассказал Бурому про то, чем занимается Груздь в свободное от работы время и куда прячет всю производственную документацию. После этого Чекунь самолично дал ему рукояткой пистолета по темечку, от чего Толик и закончил свои дни, оставшись лежать среди битого кирпича и непролазной грязи.Через полчаса Чекунь уже сидел в широченном кресле на квартире Груздя и тянул розовый мартини с бултыхающимися в стакане льдинками. Валера внимательно слушал его доклад о причастности к делу выпотрошенного ящика ненавистного конкурента. То, что к нему приложил руку Бурый, у Валеры не вызывало никаких сомнений. Если Твердый откровенно поведал ему тайну сейфа, эту информацию тот использовал по прямому назначению, и, как показали последние события, не очень успешно. От такого бесценного подарка, как весь компромат на него, Бурый никогда бы не отказался. Это поставило бы Груздя в полную зависимость от настроения конкурента. Все-таки хорошо, что записи так и не попали ему в руки, и Бурый не познакомился со своим досье. Так что теперь козырь оказался у него, у Груздя, и оправдываться придется уже ему, Бурому.— Найди мне его, Леха, — попросил Валера. — Узнай, где он сейчас обитает. Скажи мне место и время, и я пойду на встречу с распростертыми объятиями. Могу сказать точно: один из нас с этой встречи не вернется. Лично хочу влепить ему пулю. Лично. Никому этого удовольствия не отдам.Валера взял свой бокал с мартини, выбросил ледышки и опрокинул его в рот. Розовая жидкость весело зажурчала у него в горле.— А я и не претендую, — согласился Чекунь. — Мне бы Боксера завалить и счастья будет полные штаны. Какого-нибудь чайника — никакого удовольствия, даже противно, а вот Витька — это совсем другое дело! Это просто — сплю и вижу! Всю обойму ему в брюхо, чтобы не сразу подох, а помучился.И два обиженных бандита кровожадно размечтались, даже не представляя себе, чем все это для них обернется.Лицо Кости Корнюшина сияло и глаза горели победным огнем, как будто он уже нашел неоспоримую улику, ставящую точку в деле убийства Суркова.— Это его отпечатки, Аркадий Михалыч! — он решил обрадовать шефа, но тут же понял тщетность своей попытки.Самохин давно перестал чему-либо радоваться, поэтому ни один мускул на его усталом и хмуром лице даже не шевельнулся, чтобы выдать хоть какое-то подобие улыбки. Он рассеянно листал дело Волкова, доставленное ему из архива прокуратуры, перечитывал справки, протоколы, копии. Никак не думал он, что Андрей, только выйдя на волю, пустит свою жизнь по второму кругу той же самой дороги, которая ведет в никуда. Полковник отказывался верить, что это именно он приложил руку к убийству капитана Суркова, хотя другой кандидатуры на роль убийцы даже не просматривалось.— Чьи отпечатки? Волкова? Ну и что? — пробормотал он.Костя показал на черную кожаную папку, легкомысленно отвергнутую Груздем.— Нет, Аркадий Михалыч, не Волкова. На этой папочке отпечатки пальчиков бизнесмена и хозяина сейфа Валерия Притыкина. Причем, они на ней в таком количестве, что плюнуть некуда. Так что теперь не отвертится.— Это хорошо, — вздохнул Самохин и закрыл дело Андрея.Костя испытал упадок душевных сил после того, как со стороны криминала был нанесен ощутимый удар — убийство мента. И сейчас он воспарил духом, нащупав толстую суровую нить, ведущую к победе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122