Может сломать что-нибудь или разбить. О чью-нибудь голову. И Илья пошел на попятную. Если остаться нельзя, то можно попробовать уговорить отца поехать погостить. В конце концов, лучшего способа поскорее оказаться дома, нет. И он сказал примирительно.— Слушай, давай-ка ты собирайся, а? Вместе поедем.— Куда?— К нам. Погостишь у нас. Мать навестишь. Она тебя ждет.Отец немного успокоился. Он вообще мгновенно вскипал в моменты раздражения, и так же мгновенно отходил. И контролировал себя с трудом. Видно, за годы службы так и не научился не поддаваться эмоциям. Он прошелся по дорожке, поправил покосившуюся палку, поддерживающую тонкое деревце. Поднял с земли валяющуюся лопату, приставил к стене сарая. Обернулся к сыну.— Нет, не поеду я. И не упрашивай! Она меня не ждет. Врешь ты все!Илья был вне себя. Так, теперь отец будет капризничать и ломаться, как красна девица. Никогда не согласится на приглашение сразу, никогда не поблагодарит и не обрадуется. Что ему не предложи! Но ведь не в горы его зовут, в конце концов, все лишь погостить у сына недельку, встретиться с родными. Так нет, упрется как бык, и ни за что не согласиться.— Да говорю тебе, ждет. Она мне сама сказала, что ждет. Поехали.Отец с недоверием уставился на него, прощупывая колючим взглядом до самых внутренностей.— Думаешь, она меня простила?— Конечно, простила! Давно простила. Давай, собирайся!Отец молчал и думал, наконец, покачал головой.— Да куда мне! Нет, не поеду. Я уж лучше здесь доживу.— Доживешь еще! А погостить-то можно, — уговаривал Илья. Он начал терять терпение. Из-за капризов папани опять все срывается. Ну что ж, остается только два варианта. — В общем, так, отец, либо мы едем вдвоем, либо я уезжаю один. Сейчас же!Отец был непреклонен.— Нет. И не упрашивай. Ни за что не поеду!Но он все же поехал. Поломался для виду и поехал. Для этого и послал телеграмму, что хотел съездить в город к сыну. Чтоб сын приехал и упросил его навестить. Все работы в саду-огороде были закончены, и он изнывал от скуки. И решил съездить. Но ведь не самому же напрашиваться в гости или являться, как снег на голову! Надо, чтоб приехали за ним, слезно упросили и отвезли. И когда Илья уже плюнул на церемонии, распрощался и двинул в сторону калитки, отец дал согласие. За пятнадцать минут собрался, по-военному, вытряхнул из шкафа лучший костюм, наверное, ещё свадьбишный, надел свою видавшую виды лётную куртку с цигейковым воротником, потертую кепку, запер дверь дома на ключ, сунул его под коврик на крылечке и пошел к калитке.Но на станцию не стал торопиться, а заглянул в соседней дом к дородной женщине Катерине Иванне, показал ей сына и сообщил, что вот, сын приехал забрать его, старика, к себе домой в город на неопределенное время. Уж как он отказывался, как отказывался, но сын все-таки упросил его погостить. Внучка, мол, слезно умоляла дедушку приехать, так вот он только ради внучки и едет.— Не скучай тут без меня, — сказал на прощанье отец, хлопнув Катерину Иванну по пышному заду. — Я скоро приеду. Погляжу на внучку и приеду.— Да ладно уж, не торопись, — вздохнула она и смахнула слезу. — Хоть, наконец, отдохну от тебя. Надоел до смерти!Через час они уже сидели в вагоне поезда. Отец был невесел и с тоской смотрел в окно на мелькающие однообразные пейзажи, от которых одна тоска. Илья усмехнулся и толкнул его в бок.— Вот мать обрадуется!Отец повернулся, мрачно посмотрел на улыбающегося сына.— Чему?— Как это чему? Тебя, наконец, увидит. Давно хотела.Отец помотал головой и мрачно сказал.— Я не пойду к ней. Лучше у тебя поживу.— Да чего ты её боишься? — засмеялся Илья. — Она тебя ждет. Встретит с распростертыми объятиями. Можешь быть уверен.— А-а, — отец махнул рукой и отвернулся к окну. Немного попялился в грязное стекло. — Всю жизнь себя проклинаю. Зачем её бросил? Такая женщина! Я таких потом не встречал.— А зачем бросил-то? — Илья давно уже знал, зачем и почему, давно они уже с этим всем разобрались, но ему хотелось отца как-то поддеть. Отец расчувствуется и расскажет в двухсотый раз историю своей жизни. Все-таки веселей ехать.— Дурак был, — откровенно признался Терентич. — Другую встретил, думал, лучше. Какой лучше! Такая мегера! Страшно вспомнить. А твоя мать — ангел! Золотая женщина.Илья аж подскочил. Вот до такой откровенности отец ещё никогда не доходил в своих воспоминаниях! Про все рассказывал, но чтоб вторую жену мегерой назвать! А уж такого признания, что первая намного лучше, никогда не слышал.— Так возвращайся ты к ней, дурило. Что вы как не родные, по разным углам живете? И мне спокойней будет. Мало ли что случится. А то у меня сейчас совсем времени нет с вами возиться.Отец посмотрел на него строго.— А вот этого не надо. На это у тебя время должно быть всегда.
На фирме Кизлякова уже копали сотрудники отдела по экономическим преступлениям, или как их все называли, «экономисты», но они пока ничего интересного не обнаружили. Все соответствовало законодательству о частном предпринимательстве, бухгалтерская документация была в порядке, финансовая отчетность не вызывала претензий. Но все прекрасно понимали, что Кизлякова заказал не сосед по даче, которому показалось, что Кизляков оттяпал у него сотку земли, а кто-то из ближайшего окружения, тот, кто был заинтересован в его бизнесе и имел веские основания этот бизнес присвоить. И на этого некто можно выйти только через тотальную проверку финансовых документов.Если киллер оставляет на месте преступления упавший волос, оторвавшуюся пуговицу, окурок, след от ботинка и пару гильз, то заказчик убийства оставляет после себя только несколько цифр на счету, указывающие на то, что некая крупная сумма была кому-то перечислена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139