— За лохов?
— Да… — кивнул Киселевич. — То есть нет… Ничего не понимаю…
Жорик выпустил его, увидев, какие вращательные движения делали глаза директора. А они у него не только смотрели в разные стороны, но ещё и вращались в разных направлениях. Отпущенный на свободу, он осел на пол, подобрал несколько листочков и принялся их внимательно разглядывать. Видно, они ему о чем-то напоминали.
— Формулы какие-то… графики… уравнения… — бормотал Киселевич себе под нос. Но вдруг лицо его озарилось потрясающей догадкой. Словно, он только что открыл важный физический закон, которого ещё не знала наука. — Это же математика! Вы понимаете, это же высшая математика!
Он так громко захохотал, что рэкетиры стали сомневаться в его душевном самочувствии. Может быть, директор, будучи в состоянии умопомешательства, нарезал сам себе листочков и теперь выдает их за доллары? Может быть, это обычная долларовая мания напала на человека, и он хочет во что бы то ни стало ощущать себя миллионером.
— Ценное наблюдение, — недоуменно пробормотал Макс. — А физики там нету? Глянь, может, ещё и химия в придачу!
Но Киселевич продолжал хохотать, не взирая на лица. Больше ему ничего не оставалось, как только смеяться, потому что он искренне радовался за сообразительность молодого соседа по купе. Пронырливый оказался парнишка, ничего не скажешь!
— Ну, студент! Ну, прощелыга! Вот ворюга! Вот мошенник!
— Ты че это? — удивленно пробормотал Жорик. — Какой ещё студент?
Видимо, он тоже стал сомневаться в умственном здоровье их подопечного. Совсем неподходящее время он выбрал для смеха.
— Да мой сосед по купе! — отсмеявшись, сообщил Киселевич. — Вы же его видели! Это он «куклы» сварганил, когда я в ресторане сидел! Он! Все, плакали ваши денежки! Улетели! Тю-тю! Ничего нет! Ну, студент, ну голова! Вундеркинд! Академик! Его же в институт надо брать без экзаменов! И сразу диплом выдавать! За сообразительность!
— Врешь, гад! — Жорик подставил ему под нос свой огромный кулачище. Нос директора принял форму раздавленной картошки.
Но такая угроза на Киселевича мало подействовала. Его радость была безмерной. Ведь теперь и эти бандиты не получат ничего. Все, они наказаны за свое вероломство! Вот она, настоящая неожиданная, но вполне закономерная месть! Как тут не порадоваться?
— Ты нам тут зубы-то не заговаривай! — пригрозил Макс. — А то мы можем немного уменьшить их количество.
— Да он это! Он! — стал доказывать Киселевич. — Он учебник по математике читал! Там в купе! К вступительному экзамену готовился! Я же прекрасно помню! И из этого учебника листочки нарезал. Видите?
В качестве вещественного доказательства он стал показывать всем листочки. Макс и Жорик принялись внимательно их разглядывать. И кажется, поверили директору на слово. Во всяком случае, на листочках среди текста действительно оказались математические формулы и уравнения, которые они помнили ещё со студенческой скамьи.
Макс понял, что у директора вовсе не поехала крыша от переживаний, и он говорит чистую правду. А что ещё оставалось, как не поверить? Другой удобоваримой версии пропажи пятисот тысяч долларов трудно было придумать. И даже если директор решил повалять дурака и рассказать очередную сказку, выяснить истину сейчас было довольно сложно.
— Слушай, Кисель, ты его хорошо запомнил? — уточнил Макс. — А то я — плохо.
— Еще бы! — кивнул директор. — Узнаю из тысячи таких же студентов.
— Поможешь нам его найти!
Но тут Киселевич проявил закостенелый эгоизм. Узнать студента он запросто, свои баксы вернуть не отказался бы, но вот помогать бандитам! Увольте! Им поможешь, а они потом все бабки себе заберут и отправят его на тот свет без всяких похоронных торжеств. Глупо подыхать в канаве директору похоронного бюро, не правда ли?
— С какой стати! Ваши деньги, вы и ищите! — И он отошел в одну из кабинок справить нужду.
Макс понял, что без помощи гробовщика пацана они не найдут, и ещё он понял, что им придется с ним делиться. Потому как тот даже пальцем не пошевелит ради чужих денег, и будет носом землю рыть ради своих. Такова человеческая природа, и от этого никуда не деться.
— Сколько там всего было денег? — уточнил он.
— Я же вам уже сказал — пятьсот тысяч баксов. Наликом! — И Киселевич дернул ручку унитаза. Там весело зажурчала вода.
Макс переглянулся с Жорой, и они поняли друг друга без слов.
— Ладно, все! — сказал он. — Четыреста — наших, сто — твоих. Идет?
Киселевич никогда сразу не соглашался. Даже если видел чистую выгоду для себя. Он считал, что если ты сразу покажешь свою заинтересованность в каком-то деле, то можешь быть уверен, что ты его проиграл. И он решил поторговаться.
— Нет, так не пойдет! Триста — ваших, двести — моих! Как и полагалось! Иначе я даже ввязываться в это дело не буду.
Хотя в душе был рад и тому, что ему предлагают хоть толику с уже потерянных денег. Самому ему их не вернуть, а если этим займутся такие лихие парни, то может быть, что-то и обломится.
Макс махнул рукой.
— Ладно! Черт с тобой! Только смотри, мы можем и передумать! Если ты нам не поможешь эти бабки найти, пеняй на себя.
— Договор дороже денег? — уточнил директор.
Макс кивнул.
— Естественно. Зачем нам обманывать друг друга? Мы же коллеги. Ты людей обираешь, мы обираем. Ты людей хоронишь, мы тоже. Если надо будет. Так что учти! Если решишь сыграть по-своему, мы не будет заниматься распилкой гроба, мы его закопаем целиком. Вместе с тобой! И придется тебе подыскивать место на одном из московских кладбищ. А они здесь дорогие, учти, старые связи не помогут.
И он серьезно посмотрел на Киселевича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102