Макс и Жорик тут же последовали за ним.
Они прошли ещё два вагона следом за директором и в одном из тамбуров наткнулись на молодого человека, который занимался довольно странным занятием. Он набирал в большую сумку уголь, предназначенный для топки титана. Заметив, что его застукали за этим неприглядным занятием, он быстро застегнул сумку и двинул по проходу. Макс внимательно посмотрел ему вслед. Чем-то этот чудак привлек его внимание. Они с Жорой переглянулись и пошли дальше по проходу, догоняя убегающего директора.
А тот уже скрылся в своем купе.
Когда вошел сосед, Витя сидел за столиком, жевал булку и запивал её чаем. Рядом с ним на столике лежал раскрытый учебник физики, а на его лице была полная безмятежность, словно он только что проснулся, видел приятный сон и теперь чаевничал, разгоняя скуку. Киселевич сел на свое место и уставился на него. Витя бросил исподлобья взгляд на соседа и заметил на его лице жуткое расстройство — видно, директор никак не мог отойти от оживленной беседы с прекрасным полом и громилой-парнем. Витя решил ему не мешать предаваться радужным воспоминаниям, уткнулся в учебник и попытался прочитать хоть пару строк. Но внутреннее напряжение было столь велико, что он не понимал ни одной буквы. Да ещё это напряжение приходилось тщательно скрывать, чтобы у соседа даже не появилось ни малейшего подозрения. Но Киселевич сам обратился к нему, желая хоть с кем-нибудь поговорить и отогнать неприятные мысли о невосполнимой потере. Пусть даже с этим молодым оболтусом.
— Ужинаешь? — бросил директор, не скрывая раздражения.
— Ага, — кивнул Витя, старательно отводя глаза в сторону.
— А я уже поужинал!
Киселевич сказал это с таким укором, словно Витя заставил его тащиться в ресторан и платить за ужин на двоих. Эх, лучше бы он остался в этот вечер голодным! Как-нибудь дотерпел до утра, зато остался бы при деньгах!
— Да я тоже наелся, — мило улыбнулся парень и бросил невинный взгляд на соседа. — Мне мама много чего положила.
— Заботливая у тебя мамаша, — хмуро заметил Киселевич.
— Да, очень, — согласился абитуриент. — Сказала, в дороге все может пригодиться. И точно, пригодилось! Чтобы я без неё делал!
— Слушайся маму! — буркнул Киселевич и уставился в окно. Там уже не было видно ни зги. Абсолютно черная тьма. Ну что ж, завтра утром будет светло, забудется расстройство этого вечера, и он отправиться к новым неизведанным горизонтам со своими пятьюстами тысячами баксов. Жизнь все ещё прекрасна, черт возьми! Несмотря на мелкие неприятности.
— Конечно, буду слушаться! — ответил Витя и подумал, что если бы всегда слушал мамашку, то ни в жизнь не решился на такую лихую авантюру с баксами, и сейчас бы так и остался нищим абитуриентом, и его, скорее всего, выгнали бы из института после первого же вступительного экзамена.
Так бы они ещё долго беседовали на отвлеченные темы, пока их не сморил бы сон, но тут откатилась дверь, и в купе заглянули две ухмыляющиеся рожи. Киселевич повернул голову и от неожиданности потерял дар речи. Он-то грешным делом уже подумал, что рэкетиры остались в городе и уже получают нагоняи от своего Левы Меченого. Но желаемое в одно мгновение растворился в небытие, как призрачный сон, и превратилось в ужасное действительное. Директор узнал бы эти рожи из тысячи лиц, до того они запали ему в душу. Никак не ожидал он увидеть их в этом поезде, который уносил его из проклятого городишки.
Тем не менее, довольные собой рэкетиры нагло ввалились в их купе. Жорик тяжело плюхнулся рядом с бедным директором, прижав его плечом к стенке. Киселевич не мог вымолвить ни слова и только испуганно таращил глаза. Второго смертельного удара за один вечер он точно не переживет. Он уже чувствовал, как кондрашка пробирается в самое его нутро и сейчас начнет хватать за внутренности своими грязными лапами.
— Здорово, Кисель! — радостно проговорил здоровяк. — Вот так встреча! Никак не ожидал тебя здесь увидеть? А ты что, тоже едешь в столицу?
Киселевич испуганно кивнул.
— Ед-ду…
Макс плюхнулся рядом с будущим студентом и довольно строго посмотрел на него.
— Парень, поди-ка погуляй, что ли! Там, по проходам симпатичные девахи прогуливаются. Может, подцепишь какую-нибудь.
Витек понял, что сейчас будет происходить серьезный мужской разговор, и перечить не имеет смысла, торопливо отставил стакан с холодным чаем, поднялся со своего места и поспешно вышел. Макс задвинул за ним дверь и повернул защелку. Затем обернулся к директору, и на его губах засияла такая обворожительная улыбка, что Киселевич почувствовал себя совсем плохо.
Он напряженно ждал, что же сейчас произойдет. Во всяком случае, сразу догадался, что лично для него — не произойдет ничего хорошего. Может даже произойти то, что ему набьют фейс, выкинут с поезда или вставят перо между ребер. О деньгах он старался не думать, чтобы ничем, ни жестом, ни мимикой, не выдать их наличия. Где-то в дальнем уголке души он ещё надеялся, что все обойдется.
— И чего это ты собрался в Москву ехать? — спросил Макс.
— Да вот, — пробормотал Киселевич. — Хочу повидать столицу.
— Да чего не неё смотреть! Одна грязь, толкотня и духота. Был я как-то жарким летом в Москве — врагу не пожелаешь!
— Да что-то захотелось потолкаться…
Киселевич опустил голову. Никак не мог он понять, что затеяли эти головорезы. Неужели, они оказались в этом поезде совершенно случайно! Нет, в такие случайности он не верил. По его душу они пришли сюда, по его. И Макс это тут же подтвердил.
— Ну что, Кисель, — весело спросил он, — сам отдашь деньги или как?
Киселевич тяжело сглотнул и приоткрыл рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102