Вот ведь как деньги калечат людей! Степка, бывший спецназовец, краса и гордость Отечества, и тот поддался их губительному влиянию. Хотя как раз Степана я могу понять. Все психологи в один голос твердят — парни, побывавшие в «горячих точках» и принимавшие участие в боевых операциях, немного того, в смысле, с приветом. А у Степки этот привет еще и зоной усугубился, вот парня и повело. У человека с нормальной психикой вряд ли возникнет мысль торговать смертоносными вирусами. Это покруче торговли обычным огнестрельным оружием! Кстати, замечу, стратег из Степки фиговый: план мероприятия был составлен им бестолково и изобиловал серьезными недостатками.
Клавдия в волнении ерзала на кресле, рискуя провертеть в нем дырку. Яснее ясного, ей не терпелось забросать Димку вопросами, но рисковать сестрица не решалась, оттого и нервничала. У меня тоже имелись вопросы, подозреваю, те же, что и у Клавдии.
— Дим, — подала я голос, — ты говорил, что ампулы отправили в лабораторию. Результаты уже известны?
— Какая ты быстрая, — усмехнулся муж, — спешка, как известно, нужна при ловле блох и при поносе. А в таком деле поспешность может дорогого стоить!
Я печально вздохнула:
— Это понятно. А когда результаты будут готовы, ты нам скажешь? , Вопрос я сопроводила таким жалобным и вместе с тем многообещающим взглядом, что Брусникин покраснел до слез, разозлился и буркнул:
— Угу.
Видя такое благодушие Димки, Клавдия тоже осмелилась поинтересоваться:
— Хорошо бы еще знать, кто замочил Тамару, Витьку и кто на нас покушался. Столько страху претерпели, что я до сих пор удивляюсь, как это мы с ума не сошли!
Антон, услыхав подобное заявление, как-то странно дернулся, ухмыльнулся, но, слава богу, ему хватило ума промолчать. Зато Брусникин молчать не стал. Он вспомнил, видно, что на нас действительно покушались, и его благодушие как ветром сдуло. Физиономию Димыча как-то странно перекосило, и он прорычал:
— Вы обе чокнутые! Что за манера — совать свои носы не в свое дело! Ты, Афанасия, кто?
Ты училка. Вот и учи детишек, сей разумное, доброе, а заодно и вечное. А ты, Клавка, парикмахер…
— Стилист широкого профиля… — робко пискнула Клюквина, до синевы напуганная гневом Брусникина. Под Димкиным взглядом она вновь притихла и ушла в себя.
— Марш по койкам! — скомандовал супруг и, чтобы его лучше поняли, стукнул кулаком по ручке дивана.
Вышло очень убедительно, мы с Клавкой поспешно вскочили и засуетились. Клавдия рванулась было к выходу из комнаты, но вспомнила, что спит именно на том диване, на котором сидели Тошка и Димка, и в недоумении замерла на пороге. Я не стала дожидаться, пока сестрица разрешит данное противоречие, и ушла к себе.
Вскоре в комнату на цыпочках прокрался Димка и прошептал:
— Афоня, ты спишь?
— Ну да, как же, уснешь тут! Голова буквально пухнет от мыслей, в основном невеселых…
— И что же это за мысли? — спросил Димыч, залезая под одеяло.
Я пристроила голову на плече мужа и, печально вздохнув, поделилась наболевшим:
— Непонятно мне, Дим, как можно украсть ампулы со смертельным вирусом? Как же хваленая система охраны? Неужели руководство НИИ не спохватилось? Помнится, Прутков нам говорил… Кстати, вот еще что мне не дает покоя. Кто этот Прутков? Откуда он знает.., знал Виктора? Работал он в НИИ или нет?
— Расскажи-ка мне еще раз про него, — попросил Брусникин. — Только постарайся ничего не упускать.
Пришлось снова поведать Димке историю нашей встречи с Козюлей, припоминая по ходу мельчайшие детали. Иногда Брусникин задавал вопросы, но чаще всего говорил «угу» и внимательно слушал.
— Угу, — снова прогудел Димка, когда я закончила говорить.
После этого супруг долго молчал. Я уж решила, что он заснул, и тоже прикрыла глаза.
Сон уже маячил на горизонте, как вдруг Димка вскочил, напугав меня до слабости в животе, и принялся торопливо собираться.
— Ты куда? — грозно нахмурилась я.
— Спи. Я на работу.
— Рехнулся? Какая работа в четвертом часу утра?
— Органы госбезопасности и контрразведки бдят день и ночь без выходных и перерывов на обед.
— Ну и пускай себе бдят, на то они и органы, а ты человек. Тебе отдыхать нужно! И так последние дни только на работе и пропадаешь, — обиделась я и зарылась носом в подушку.
— Афанасия, не волнуй меня! — повысил голос Брусникин. — Ты знала, за кого замуж идешь.
Я всхлипнула пару раз, чтоб муж мог прочувствовать всю глубину моих страданий. Он прочувствовал, присел на корточки рядом с кроватью и проникновенно зашептал:
— Ну, девочка моя, не расстраивайся! Я вернусь так быстро, как только смогу, честное слово! Ты мне веришь?
В ответ я дернула плечом и еще раз шмыгнула носом. Совсем не эти слова мне хотелось услышать, поэтому следовало продолжать разыгрывать из себя несчастную жену вечно занятого мужа. Димка заволновался и решился на подкуп:
— Давай-ка так договоримся: ты сейчас успокаиваешься и стараешься уснуть. Я иду на работу, проверяю кое-какие предположения, возвращаюсь и все-все вам рассказываю. Согласна?
— Обещаешь? — глухо спросила я, усаживаясь на кровати и вытирая абсолютно сухие глаза.
— Зуб даю!
— И злиться не будешь?
— За что? — в голосе Брусникина проклюнулись нотки подозрения.
— Не знаю, — пожала я плечами, — ты всегда находишь повод, чтобы испортить всем нам настроение. Особенно если дело касается твоей работы…
— Ошибаешься, милая. Мне просто не нравится, когда твоей жизни угрожает опасность, а меня в этот момент нет рядом. Вы с Клавдией почему-то всегда попадаете в такие ситуации, в которых угроза жизни более чем реальна.
Димка сидел возле кровати, совсем не сердился, его слова не походили на нравоучения, а сам он выглядел таким несчастным, что я на самом деле прослезилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68