— Может, газовый? — с тайной надеждой предположила Клюква.
— Нет, это боевой. Можешь мне верить, уж в оружии-то я разбираюсь.
Это правда, в оружии я кое-что смыслила.
Димка несколько раз давал мне подержать свой табельный «Макаров». Правда, предварительно нажимал какую-то штучку, которую называл «предохранитель». А потом еще куда-то нажимал, и из рукоятки выскакивала другая штучка.
Ее Брусникин именовал «обойма». А один раз, когда мы ездили на шашлыки за город, после двухчасовых уговоров Димка разрешил даже пострелять. Так что кое-какие навыки обращения с оружием я все-таки имела. В отличие от Клавки. Она в детстве не расставалась с рогаткой, но потом выросла и забросила ее далеко-далеко.
Теперь детская забава Клюквиной бережно хранится у нас на антресолях в качестве воспоминаний о беззаботной поре Клавдии.
Я взяла в руки пистолет и внимательно его осмотрела, но, кроме налипших крошек от печенья, ничего интересненького не обнаружилось.
— Знаешь, Клавочка, — задумчиво сказала я, баюкая пистолет на ладони, — вот в книгах пишут, мол, с этой штуковиной чувствуешь себя хозяином положения… Так вот, что я тебе скажу, дорогая сестричка, — брехня! Пистолет, он ведь может и выстрелить. И не только в воздух.
Клавка кивнула:
— Ага. Только многое зависит от руки, которая его держит. Слушай, Афоня, хватит философии. Чего с пистолетом-то делать будем?
Немного подумав, я с солидной долей решительности ответила:
— С собой на дело возьмем сегодня. Я так думаю: книжки ведь умные люди пишут. А они зря говорить не будут. Вдруг в нестандартной ситуации пистолет придаст мне решительности?
Пальнуть из него я, конечно, не смогу, но при случае запугаю до мокрых подгузников, уж будь уверена!
* * *
Ровно в шесть мы на Степкиной машине стояли возле гаражей, где назначили встречу.
Место, скажу я вам, глухое и темное, для всяких пакостей весьма подходящее. Где-то вдалеке слышался шум железной дороги. Гаражи тянулись длинными параллельными рядами.
— Афонь, ты ничего не перепутала? — прошептала Клавка, поеживаясь.
В целях конспирации двигатель мы заглушили, оттого в салоне машины было несколько прохладно.
— Вроде нет, — не очень уверенно ответила я. — Все время ехала по Степкиной схеме. Вот, видишь, крестик нарисован? Тут мы сейчас стоим.
Я старалась придать голосу как можно больше твердости, хотя в глубине души занозой сидело сомнение: а туда ли мы приехали?
— Странное место Степка для встречи выбрал, — продолжала стучать зубами Клюквина. — Темно, как у негра в этой самой… Ну, ты поняла, о чем я. Один фонарь, и тот где-то вдалеке, освещает народу дорогу в светлое будущее. Мне это совсем не нравится, учти!
Сказать, что мне по душе это местечко, значило бы слукавить. Да и времени прошло уже довольно много — двадцать минут от условленного, а ни Степки, ни бандита все не было.
— Все, поехали домой, Афанасия, — решительно приказала Клюквина. — Или мы не туда приехали, или никто не пришел…
— Или Степка нас обманул, — закончила я Клавкину мысль. Задумчиво побарабанив пальцами по рулю, я согласилась:
— Ладно. Только давай сначала пройдемся немного.
— Куда?! — испугалась Клавка.
— Да тут недалеко… Где у нас наш пистолет?
Клюква выдала очень длинную и замысловатую фразу, из которой я поняла только, что нахожусь с пистолетом в очень близких, можно даже сказать, интимных отношениях. Высказавшись, сестра достала из своего рюкзачка небольшой сверток. Внутри, обмотанный кухонным полотенцем, отсвечивал вороненой сталью пистолет. Я не без опаски взяла его в руки и попыталась отыскать ту самую штучку, которую Димка называл «предохранитель».
— Бракованный пистолетик-то, — буркнула я. — Даже предохранителя нет.
Может, он и был, даже скорее всего был, только я его не нашла. Открыв дверцу машины, я дрогнувшим голосом произнесла:
— Пошли, что ли?
Чтоб придать себе бодрости, Клавдия еще раз выругалась и покинула салон.
Не сговариваясь, мы пошли в ту сторону, где вдалеке одиноко светил фонарь. Идти было тяжело. Ноги вязли в снежной каше, намешанной колесами автомобилей. К тому же дул пронизывающий ветер, заставляя ежиться в наших коротеньких курточках.
Я продвигалась вперед маленькими шажками. Пистолет лежал в правом кармане и своей тяжестью мешал ходьбе. Позади, вцепившись мне в руку, как голодная медицинская пиявка, тащилась Клавдия. Она тихонько поскуливала, временами переходя на народную речь с ее крепкими выражениями.
Внезапно мне послышался негромкий стон.
Я встала как вкопанная, силясь понять, так ли это на самом деле.
— Афанасия, ну, ты что? — тут же заныла Клавка. — Пойдем обратно, а?
— Тихо ты, вражье семя! — повысила я голос. — Слышишь?
Сестра, обидевшись на «вражье семя», заткнулась. Кругом было тихо, вдалеке прогрохотала электричка, и снова пала тишина. «Показалось?» — мелькнула мысль. Словно опровергая ее, стон повторился.
— Вот, вот! Клава, ты слышала?!
— Ага! — Клюква готовилась немедленно рухнуть в обморок. Она даже присела от страха.
Однако сила воли у сестрицы чудовищная, имен-, но поэтому Клавка не рухнула, а только пролепетала:
— Это, наверное, собака какая-нибудь.
С кошками подралась, теперь раны зализывает.
Афонь, ты не Айболит, помочь ей все равно не сможешь… Поехали домой, а?
— Сейчас, Клав, я только одним глазком гляну, что там за собака стонет человеческим голосом.
Слабо ориентируясь на звук, я отправилась на поиски. Для этого пришлось протиснуться в щель между двумя гаражами. Не такое это простое дело, как оказалось. Между гаражами машины не ездят, дорогу не утрамбовывают, а еще владельцы гаражей иногда чистят снег с крыш своих машинохранилищ… Легко догадаться, куда этот снег попадает!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68