! Взгляд уперся в раскрытый чемодан, рядом с ним лежала видеокамера, и я поняла, чем и как смогу достать неприятеля.
В поликлинике я пробуду недолго. Если бы меня не хотели удалить, Флора Анатольевна вызвала бы медсестру по телефону.
Ей вполне это по силам. Но меня отправляют в поселковую поликлинику. Значит… тело перенесут в ближайшие сорок минут — час.
Я вынула из камеры кассету с записью вчерашнего вечера и бережно спрятала ее в сумочку. Это мой спасательный жилет и расставаться с ним смерти подобно.
Вставив чистую кассету, я бегом бросилась в гараж.
На мое счастье, в нем никого не было.
Я нашла на стеллажах с автокосметикой укромное место, спрятала камеру за баллоном с полиролью, укрыла ее ветошью, направила в сторону «Форда» и включила на запись.
Если я права, то события начнут развиваться в ближайшее время.
Едва я успела отскочить к Боливару, как в гараж зашел дежурный шофер.
— На чем поедем? — спросил он.
— Без разницы, — испуганно ответила я.
Шофер снял со щитка ключи от «БМВ», открыл мне дверцу и сел за руль.
Уверенные движения водителя завораживали своей небрежной точностью, я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Шины шуршали по гравию, солнце прорывалось сквозь листву и скользило по векам. Короткая передышка августовского утра, как я любила это время года! Теперь я его возненавижу.
Дети сбежали с крыльца и запрыгнули на заднее сиденье. Им успели сообщить о поездке к теплому морю, и сейчас малышей волновало одно — какие игрушки взять с собой в самолет.
А я представляла себе объектив видеокарт меры, направленный на багажник «Форда», и переживала, что не успела проверить ракурс и включить лампы дневного света.
Справится камера с задачей или нет?
В поликлинике дети притихли и процедуру перенесли беспрекословно. Тамара Ивановна постаралась их как следует напугать липучей заразой. По-моему, было сказано что-то об отваливающихся ушах и носах, детки не хотели лишиться такой красоты и обреченно спустили штанишки.
Подобный героизм требовал поощрения, я попросила шофера остановиться у аптеки и отправилась покупать жутко полезные сухарики.
Шагая через площадь, я полной грудью вдыхала воздух более чистый и свежий, чем в поместье, прекрасно понимая, что это всего лишь игра подсознания. Меня окружал тот же воздух Подмосковья, но дышалось иначе. Свободно.
И в тот же момент я поняла, что очень хочу на Кипр. К маме Геннадия Зое Федоровне, в очищенный кондиционерами воздух виллы, на прогретые солнцем камни голубой лагуны, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Загадка исчезнувшего трупа — не лучшее, что произошло со мной в жизни.
Я хочу воспитывать детей, а не закрывать усталой грудью вражеские амбразуры.
Ощущение свободы пропало, едва мы пересекли периметр поместья. Охраны было больше, чем обычно, парни провожали подозрительными взглядами даже машину с детьми хозяина. Напряжение в атмосфере только что не искрило, и мою грудь опять стянул обруч страха.
Отправив детей в дом, я проехала с шофером до гаража. Там, на корточках перед моей машиной, сидел Геннадий с бутылкой пива в руках и недовольно смотрел, как я слезаю с кожаных сидений «БМВ».
— Как самочувствие? — прежде всего поинтересовалась я.
Геннадий молча потряс ключами «Форда».
— Открыли?!
— Вы, Мария Павловна, стихов не пишете? Уж больно творчески рассеянны.
Ключи валялись под колесами вашего недокормленного джипа.
— Да? — растерянно спросила я. — И когда вы их нашли?
— Только что. Хорошо, не начал в замках ковыряться. Ловите. — Он подкинул ключи и тут же поморщился от резкого движения.
— Голова болит? Примите аспирин…
— Лучше сто грамм…
— Неграмотный опохмел ведет к длительному запою, — авторитетным ханжеским тоном заявила я.
— Откуда такая осведомленность, — усмехнулся Бурмистров и вздохнул. — Все по книжкам живете, Мария Павловна. А тут, рядом с вами, хороший человек погибает.
— Это в вас, Геночка, абстинентный синдром говорит и отравленные алкоголем нервы. Тревожное состояние присутствует?
— Год не отпускает, — четко произнес он и грустно посмотрел на меня.
Я немного помолчала и спросила:
— Поедете с нами на Кипр?
— А имеет смысл?
Я пожала плечами.
— Отдохнете…
— Нет, — Гена резко встал. — Отдохнуть я и здесь могу. Вы.., хотите, чтобы я поехал?
— Да.
Он пристально разглядывал меня с высоты своего роста, я испугалась, что сейчас он меня поцелует перед объективом камеры, и отскочила в сторону.
Он понял мое движение как очередной отказ, дернулся, словно от удара, поставил полупустую бутылку на капот «Форда» и, ни слова не говоря, вышел.
Ну вот и все. Я смотрела ему вслед и уговаривала себя, что так оно и нужно, так будет правильно, сейчас не ко времени… Но почему-то плакала.
Утерев кулаком слезы, я подошла к стеллажам и достала камеру. Пленка закончилась давным-давно. «Дура», — обругала я себя и открыла багажник «Форда».
Пусто и воняет бензином. Небольшая запасная канистра лежала на боку, из-под неплотно завернутой крышки натекла лужица бензина, я взяла впитывающую салфетку и навела порядок.
Возможно, я уничтожала следы преступления, делала это собственными руками, ими же затягивая петлю на своей шее. Но я так устала от интриг и версий, что мне было все равно. Вечером я улетаю на Кипр, оставляя дому все его тайны. Старая развалина поднаторела в этом искусстве, и не мне с ней тягаться.
Полная равнодушия, я поднялась в свою комнату, побросала кое-как в чемодан и сумку вещи… Интересно, с Кипром существует договоренность о выдаче преступников? Наверняка.
Представив себя спускающейся по трапу самолета в наручниках и под конвоем, я нервно рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53