Только я притормозила, а мои глаза уже судорожно искали любимое чудовище… и скоро нашли. Он сидел в кафе около окна и премило болтал с какой-то крашеной блондинкой.
Нога судорожно нажала на газ, да так, что я чуть было не врезалась в столь знакомый мне багажник.
Да как он может! Бабник! Ненавижу его! Кот гулящий! У-у!
Проехав сколько было возможно и уткнувшись в очередную пробку, я свернула в первый попавшийся переулок. Во втором переулке на мои глаза попалась вывеска «Парикмахерский салон — африканские прически».
Ну и черт с ним! Остановив машину, я вышла из нее, закрыла и вошла в салон.
Меня встретили с удивлением, но доброжелательно поинтересовались, что мне угодно. Я, подумав секунду, сообразила, куда я зашла, и ответила:
— Прическу.
— Но вы знаете?..
— Да, я хочу прическу, давно слышала о вашей парикмахерской и хочу попробовать. Мне кажется, что мне пойдет, — хотя, сознаюсь честно, даже о существовании такого салона до этой минуты не знала.
— Хорошо, проходите, — ответил мне администратор, все еще надеясь от меня отделаться.
Мы прошли в салон, где сидели несколько представительных темнокожих дам и одна совсем молоденькая девчонка. Меня усадили в удобное кресло, и мастер — симпатичная африканка — повторила вопрос:
— Что бы вы хотели?
Я ответила почти честно:
— Я слышала о чудодейственной силе вашего искусства. Я хочу попробовать поносить такую прическу… и мне надо успокоиться.
Женщина улыбнулась, поняв мое состояние.
Она накрыла меня черным парикмахерским пеньюаром-накидкой, а сама стала смешивать какие-то масляные составы в специальной посуде. Я огляделась. Дамы, находящиеся в салоне, уже перестали обращать на меня внимание и мирно переговаривались между собой. То, что сооружалось у них на головах, признаюсь честно, вызвало у меня восхищение, потому что подобного я никогда не видела. Такие архитектурные композиции в наших, то есть я имею в виду русских, то есть, я хотела сказать, европеизированных салонах не увидишь никогда. В эту минуту мой мастер, у нее было красивое имя — Маура, спросила меня еще раз, что же мы будем делать.
Я стала рассуждать вслух:
— Я понимаю, что нечто, что делают тем дамам, мне, наверное, на первый раз не стоит пробовать. Я бы хотела что-нибудь легкое, — я как бы начала уже отступление, — но… — поняв недоумение мастера, — чисто африканское.
— Хорошо, — ответила Маура и принесла мне журналы, — Выбирайте, а я начну готовить голову. Вы красите волосы?
— Нет, — гордо ответила я. Хоть что-то у меня было в порядке.
Маура стала приготовленный состав втирать мне в голову и волосы. Блаженство! Истинное блаженство испытала я при этом! Мои нервы, которые столько выдержали за последние дни, стали из натянутых струн превращаться в мягкие нити. Первые минут десять я просидела закрыв глаза и расслабилась. Потом парикмахер начала меня накручивать, а я стала листать журналы.
С глянцевых страниц на меня смотрели чернокожие красавицы, которые демонстрировали мыслимые и немыслимые прически-башни, прически-косички и прочие, прочие, прочие… Что же мне выбрать? — это я уже сама себе задаю вопрос.
— Может, вот это? — сказала я неуверенным голосом и показала пальцем на нечто, что мне приглянулось.
— Пожалуйста. Пятьсот двадцать долларов. Восемь часов работы. Не успеем сегодня, придете завтра доделывать.
— Н-нет… мне надо сегодня.
— Хорошо. Тогда, может, вот это, — она показала пальцем на другую картинку, — всего пять часов. Хотя нет… К вашему лицу это не подойдет.
Ну конечно, а что вообще может здесь подойти к моему лицу, которое даже со своим загаром выглядит кислым молоком на фоне остальных женщин, присутствующих в салоне.
— А можно как у молодой девушки? — неуверенно произнесла я. Потому что разобраться в таком многообразии предлагаемых причесок, вот так, с ходу, было просто нереально.
Маура обернулась, посмотрела и спросила что-то на незнакомом языке у другого мастера, та ей ответила той же тарабарщиной, и обе улыбнулись.
Поначалу я все еще пребывала в том же блаженстве, но скоро пришла в себя, и мне с моим темпераментом надо было уже куда-то бежать. Прошло два часа. Я спросила:
— А долго ли еще?
— Ну, два часа мы работаем, — девушка посмотрела на часы, а потом критически оглядела мою голову, — еще часа два, два с половиной, и закончим. У вас волосы не очень подходящие для такой прически… Обычно укладываемся часа в четыре, но здесь будет побольше…
Как же я не подумала о времени! Моя работа и…
— А… может…
— Если не хотите, я могу расплести, — она обиделась, — но это тоже займет часа полтора.
Бедная я женщина, мое положение было безвыходным. Мне опять себя стало жалко. Из моей груди вырвался стон. Мастер посмотрела на меня и что-то крикнула по направлению в другое помещение. Через пять минут вошла женщина с чашкой чаю:
— Это вам. Выпейте. Вам станет лучше.
И действительно. Чай был травяной, с терпким ароматом. Не знаю, было ли там что-либо незаконное, но следующие почти два с половиной часа я выдержала спокойно.
…Итак, моя прическа готова. Мои рыжие волосы были сплетены в несколько десятков косичек, но не наших, то есть узбекских, а совершенно африканских. Косички были толстенькие и полукруглые. Некоторые были приподняты и закруглены прямо у головы, а дальше спускались прямо. Другие представляли из себя аккуратненький полукруг. Косички заканчивались не как у нас, хвостиком, а были как-то спрятаны и образовывали шишечку, и куда были спрятаны волосы, совершенно непонятно!
На самой голове в трех местах были еще свиты, как бы это сказать, гнездышки или то, что балерины называют кичечками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65