Мне оставалось только вяло улыбнуться.Мы направились в кабинет Р.Л., который Верджил на этот раз выбрал для допросов. Шериф устроился за столом и застрочил в блокноте. Не поднимая головы, он буркнул:– Знаешь, произвели вскрытие Джейкоба. Я не знал, но на всякий случай кивнул и добавил:– В самом деле?Верджил вскинул на меня глаза.– Слышал такую поговорку: кто живет с мечом, от меча и погибнет? В случае с Джейкобом это неверно.– Что вы имеете в виду?Никогда не предполагал, чтобы Верджил имел привычку ударяться в философию.– Джейкоба убили не курицей, а закололи разделочным ножом.Сейчас сообразим. Похоже, Верджил хотел сказать, что Джейкоб, который жил ради куриц, умер вовсе не от курицы. Боже! Да наш шериф прирожденный поэт.Верджил скорбно покивал:– Да, убийца Джейкоба сначала оглушил его статуэткой курицы, а затем зарезал.Неужто тот, кто убил старика, не хотел причинять ему лишних страданий?! Значит, убийца предусмотрительно сделал анестезию, заехав Джейкобу курицей по голове?Верджил по-прежнему не спускал с меня печальных глаз.– Похоже, это кто-то из ближайших родственников, не так ли? Или женщина, которая значительную часть своей жизни провела замужем за убитым…Я уклончиво пожал плечами. Но, честно говоря, мне казалось, что Верджил не так уж далек от истины.Следующие два часа Верджил провел в беседах с потенциальными свидетелями и подозреваемыми. На этот раз он действительно постарался. Своей въедливостью шериф превзошел даже свою собственную утреннюю дотошность. Он допросил Присс, Р.Л. и Джолин, он даже поговорил с Инес, которая явно не могла сказать ничего путного. Инес утверждала, что, когда произошла стрельба, она сидела за своим столом и читала «Справочник секретаря», повышая свой профессиональный уровень. Пока Верджил не сообщил ей, что случилось, Инес пребывала в уверенности, что слышала звук выхлопных газов.– Три раза подряд? – с интересом спросил я, когда она вышла из кабинета Р.Л.Инес пожала плечами:– Такое случается.Наверное, этот день тянулся для Инес слишком долго. Она так и не поправила юбку, в ухе по-прежнему сиротливо покачивалась виноградина, а теперь в глазах секретарши появилось еще и затравленное выражение.– Знаете, – заговорила Инес, – я сказала Верджилу, что либо он снимет эту глупую желтую ленту, либо это придется сделать мне. Нужно же войти в кабинет и вытереть пыль! Там ужас что творится! Они всю комнату покрыли этим отвратительным порошком для снятия отпечатков пальцев. Это все надо вытереть! Немедленно!Я попытался изобразить сочувствие, раздумывая, не захочет ли Инес в свободное время прибраться и в моем кабинете. Тем более что в ближайшем будущем у нее не будет недостатка в свободном времени. Однако, глянув на перекошенную юбку, решил, что сейчас не стоит осаждать бедняжку с заманчивыми предложениями. Зрелище моего Бермудского прямоугольника может явиться для нее последней каплей.Инес вернулась к своему столу, бормоча себе под нос:– Хоть бы телефон зазвонил или… или хоть что-нибудь произошло. По крайней мере мне было бы чем…У Р.Л., вывалившегося из кабинета после допроса, вид был не лучше, чем у Инес. Он влетел к Присцилле с безумными глазами.– Ты должна уехать! – выкрикнул он. – Тебе слишком опасно здесь оставаться!Присс занималась тем, что обрабатывала ссадину на моей щеке йодом. А я, в свою очередь, занимался тем, что мужественно пытался не стонать.Я стараюсь избегать общения с этой коричневой пакостью, поскольку она жутко щиплется. Однако у меня не хватило духу отказать Присс, после того как она полчаса ковырялась в аптечке, отыскивая пузырек с йодом. Должно быть, таким образом Присс хотела выразить свою благодарность. Словом, она кудахтала надо мной как примерная клуша.Хотя, если подумать, какого еще поведения можно ожидать от дочери человека, который всю жизнь разводил куриц?Всю эту суету Присс развела сразу после разговора с шерифом – наверное, поняла, чем бы для нее все кончилось, не окажись я рядом. Как бы то ни было, покинув Верджила, Присс стала со мной невероятно ласкова. Нельзя сказать, чтобы я против этого возражал.Точнее, мне даже нравилось, когда Присс склонялась надо мной, бормоча: «Ох, бедняжка» или «Ну-ну, очень больно?»Разумеется, когда вошел Р.Л., эти любезности были уже позади и теперь Присс говорила совсем иные слова:– Ну же, Хаскелл, перестань вести себя как младенец!А я при этом скрипел зубами и старался не морщиться.Появлению Р.Л. я жутко обрадовался, поскольку Присс тотчас перестала тыкать в меня тампоном, смоченным йодом.Р.Л. выглядел не на шутку испуганным.– Присс, тебе нельзя здесь оставаться, – повторил он. – Ты должна на время уехать из города.Присс почти снисходительно посмотрела на брата.– Ты же знаешь, что я не могу уехать, бросив все дела.Р.Л. принялся расхаживать по комнате.– Присс, ты должна уехать, пока все не кончится. ТЫ ДОЛЖНА!!!Я встал. В основном чтобы обратить на себя внимание и подчеркнуть свои слова, но отчасти для того, чтобы оказаться подальше от Присс и ее йода.– А что, если тебе переночевать у меня?И тут же испугался, как бы Присс не поняла мои слова превратно. Сообразит ли она, что мною движут исключительно благородные мотивы, или решит, что это завуалированное непристойное предложение? Тем более что я и сам точно не знал.Однако, судя по всему, Присс не нашла в моем предложении ничего двусмысленного, поскольку, не моргнув глазом, одарила меня теплой улыбкой и воскликнула:– Отличная идея, Хаскелл! Очень любезно с твоей стороны. Честно говоря, я, наверное, не смогла бы сомкнуть глаз у себя дома. Вскакивала бы при каждом шорохе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64