Мне звонили как раз перед вашим приездом. Никто с пакетом в Бельведере не замечен.
У меня засосало под ложечкой. Сейчас Гецманн скажет, что мы снова разбазариваем его драгоценное время.
– Понимаю: вы считаете, что я оплошал. Но, черт возьми, откуда нам было знать, что Рассел Мурмен в детстве носил фамилию Сандерсен и что его гибель как-то связана с убийством, совершенным много лет назад?
Мы с Берт переглянулись. Болван всех Болванов вроде как оправдывается?
– Поймите, – продолжал Гецманн, – когда мы нашли Мурмена, при нем не было никаких документов. Только к ночи пятницы удалось установить его имя и фамилию, и не было никаких оснований копать дальше.
Не знаю, как Берт, но я с трудом сдержала торжествующую улыбку.
Гецманн подался вперед, сложив мясистые ручищи на столе.
– Не волнуйтесь, мы схватим этого Симса, появится он в Бельведере или нет. У нас есть его словесный портрет, и мы уже послали за его женой.
Я встрепенулась. Женой? Так Симс женат? Не знаю, что меня так удивило. Ведь если человек – убийца в бегах, это еще не значит, что он не может заводить романы. И что в один прекрасный день не встретит особу, которая оценит его по достоинству.
На квадратной физиономии Гецманна застыло выражение холодной решимости.
– Еще до вечера Симс окажется у нас!
Я кивнула и на сей раз улыбнулась. И продолжала улыбаться, пока Гецманн не попросил еще раз повторить наш рассказ. Тут уж веселье напрочь стерлось с моего лица.
Берт дошла до эпизода у «Макдоналдса», когда из коридора послышался шум. Застекленная дверь отдела убийств была неплотно прикрыта, так что мы слышали каждое слово.
– А ну отпусти меня, громила! Отпусти, говорю! – кричал женский голос. – Я же сказала, что явлюсь добровольно, и я это делаю! Так что убери от меня свои грязные лапы!
Разом обернувшись, мы с Берт уставились через стекло и от увиденного едва не подпрыгнули.
Это была Максина из мотеля «Блуберри-Хилл». Узнать ее было нетрудно, хотя из брюнетки она сделалась блондинкой. Волосы, может, и изменились, но лицо осталось прежним – особенно грим. И на ней снова был рыжеватый дождевик, из-под которого выглядывал малиновый свитер с аппликацией-медвежонком, а также линялые джинсы и золотистые босоножки на четырехдюймовых каблуках. Я уже говорила, что не перевариваю каблуки с джинсами?
А еще, по случаю прохладной погоды, дамочка напялила колготки. Это сразу бросалось в глаза, ибо Максина надела колготки с черными носками, гордо торчавшими из туфель. Такое впечатление, будто окунула ступни в жидкий шоколад.
– Я сказала, от-пус-ти! – орала она, вырываясь из рук полисмена. – Нечего вести себя так, будто поймал Джека Потрошителя!
Берт повернулась к Гецманну:
– Вы разыскали миссис Ледфорд? Неужели по дороге сюда я забыла ей сказать, что Глен утверждал, будто не женат? Не припомню. А если сказала – значит, в одно ухо влетело, в другое вылетело.
Гецманн нахмурился:
– Это не миссис Ледфорд, Это Максина Симс.
Разинув рты, мы уставились на него. А затем, как по команде, повернулись и вытаращились на Максину.
– Я все вам расскажу про Эллиота. И вот это покажу! – кричала Максина, Тут я заметила, что в руке она сжимает пачку газетных вырезок. – И вы ни к чему меня не принуждаете! Я сама хочу, чтобы вы узнали, кто такой на самом деле мой муж. Потому что я хочу, чтобы вы меня защитили! – Она сделала широкий жест, охватывая всех полицейских, находящихся в поле зрения, – Хочу, чтобы вы все меня защитили!
Почему-то я усомнилась, что вся полиция Луисвиля будет придана в личную охрану к Максине, но она, похоже, на это рассчитывала.
– Эллиот сказал, что, если я когда-нибудь его предам, он убьет меня, как и всех остальных, и пускай он тогда был в стельку пьян – я все равно поверила! Иначе зачем бы я оставалась с этим вонючкой, после того как он стал меня поколачивать? Я боялась – вот почему!
Максина яростно размахивала своими вырезками, блуждая взглядом по сторонам, как вдруг узрела нас с Берт.
На мгновение она лишилась дара речи. Даже попятилась на своих ходулях, а затем выдохнула:
– Ну и ну! Значит, эта парочка и впрямь участвовала в деле! – Она повернулась к стоящему рядом копу. – Вы с них глаз не спускайте! Эти соврут – недорого возьмут. Заставили-таки меня поверить, будто ничегошеньки не знают.
Ну спасибо тебе, Максина, за отличную характеристику. Краем глаза я покосилась на Гецманна – проверить, возымели ли действие ее откровения. Он в упор смотрел на меня, и на его квадратной физиономии отсутствовало всякое выражение.
Когда я снова повернулась, Максина уже входила в дверь.
– Ага, значит, они вас замели! И поделом! Шантаж – это, знаете ли, преступление! – Она приосанилась и глянула на Гецманна: – Вы с ними построже. Нельзя верить ни единому их слову!
Минуточку! И это говорит женщина, которая наплела нам, что она жена Глена Ледфорда, они, мол, разводятся, а Глен съехал из мотеля «Блуберри-Хилл»? И эта прожженная лгунья заявляет, что нельзя верить нам? Я уже открыла рот, дабы указать Максине на эту маленькую оплошность, но Гецманн опередил меня.
– Вы знали насчет шантажа? – спросил он Максину.
Та вздернула подбородок:
– Ну… слышала. От Глена и Рассела, разумеется. Говорила я им, что это глупая затея, что с Эллиотом лучше не связываться… ведь он убийца и столько лет умудрялся скрываться от полиции. Вы только посмотрите… – Она шагнула вперед и вывалила на стол кипу вырезок. – Однажды, когда Эллиот напился и стал мне угрожать, я… в общем, слегка испугалась. Ну и задумалась: а правду ли он говорит? И прямо на следующий день, пока он был на работе, обшарила все его вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71