Я так и села. И это все, чем она может меня утешить? Я тут, можно сказать, душу наизнанку выворачиваю – и что слышу в ответ? Ни словечка о том, что я непременно сумею кого-нибудь полюбить. Или о том, что в один прекрасный день найдется человек, который искренне полюбит меня. Куда там! Берт без вопросов согласилась со всем, что я сказала. Дескать, да, сестричка, все это правда, но ты не переживай – у тебя как-никак есть отличная работа!
Если я хорошенько не прослежу, то, утешая Берг, сама могу скатиться в чертовски глубокую депрессию.
– Ну хорошо, Берт, – вздохнула я и начала приводить в порядок стол, сгребая пустые белые картонки и засаленные бумажные тарелки. – Согласна: я действительно люблю свою работу. Но давай мыслить здраво. Радио ориентировано на молодежь, и им правят мужчины. Иными словами, чем старше я буду становиться, тем больше вероятность, что какой-нибудь юнец вздумает нокаутировать меня в темном переулке. – Берт тоже принялась сгребать со стола объедки. – В лучшем случае, – продолжала я, – скоро мне придется представляться в эфире как «бабуля Нэнни».
Сделав глубокий вдох, я посмотрела сестре прямо в глаза.
– Подумай над этим, Берт. Это у тебя есть все, а не у меня!
Но Берт – самая упрямая женщина в мире. Не знаю, откуда только набралась.
– А теперь послушай меня, Нэн! – Она ткнула в мою сторону пустым стаканчиком. – Я была замужем девятнадцать очень, очень долгих лет. Родила двоих детей от человека, которому по дурости, как теперь выяснилось, хранила верность. Я соблюдала все заповеди – не расползлась после замужества, блюла дом и детей и никогда – ни разу! – не сказала Джейку, что у меня болит голова.
Я ошеломленно уставилась на нее. И это она называет браком? Го-осподи! Возможно, сегодня Берт впервые отказала Джейку. Немудрено, что у него был такой очумелый вид.
Берт между тем запальчиво продолжала:
– Но оказалось, что можно в лепешку расшибиться – и все равно никакой гарантии, что, однажды проснувшись, ты не узнаешь, что муж тебя бросил. Или что он первостатейный мерзавец.
Тут возразить нечего. Она права.
– Что же до работы, – продолжала Берт, – я провела всю свою взрослую жизнь в роли хранительницы домашнего очага. И больше ничего не умею делать, просто не обучена. Единственное, что мне хорошо удается, – это стряпня и постирушка. – Она метнула на меня быстрый взгляд. – Сейчас ты мне скажешь, что с таким багажом можно сделать головокружительную карьеру.
Я покивала, стараясь изобразить сочувствие. Сдвинув брови, Берт вернулась к объедкам.
– И последнее, – угрюмо заметила она. – Согласна, у меня действительно двое замечательных детей, только где сейчас эти дети? Если бы Элли не вздумалось хлопотать за своего папочку, она бы и не позвонила. А уж Брайан и подавно. Оба они живут своей жизнью, как и должно быть.
Та-ак… Глаза Берт снова наполнялись слезами.
– И кем же мне быть, если я больше не жена и не мать?
Если по правде, именно этот вопрос я все время задаю себе.
– Суть в том, что я одинока. – Голос Берт сорвался.
Я взяла со стола чистую салфетку и протянула ей.
– Нет, Берт, ты не одинока.
Берт взяла салфетку, промокнула слезы и робко улыбнулась:
– И ты тоже.
Все. Пора закругляться с этой мелодрамой и переходить к важным делам.
– Берт, как у нас насчет какао?
Улыбка Берт сделалась шире. Какао всегда было нашим верным лекарством. Пребывая в расстроенных чувствах, мы неизменно тянулись к яркой пачке «Херши». Надежное и универсальное средство от любых хворей и бед – от двоек в дневнике, порванных колготок и неудавшегося школьного бала.
– Где-то было! – обрадованно всхлипнула Берт. – Сейчас сварганю.
Сделав пару ходок на кухню, мы покидали мусор в ведро.
– Пока ты будешь возиться с какао, я сбегаю к себе, проверю автоответчик. Я мигом. Одна нога здесь, другая там! – И, набросив на плечи куртку, я поспешила через лужайку к своей квартире. Воздух был напоен ночной прохладой, что успокаивало.
Я вихрем взлетела по ступенькам, отперла дверь и зажгла свет. Автоответчик у меня стоит на маленьком столике красного дерева рядом с софой, и, едва переступив порог гостиной, я увидала, как мигает сигнальный огонек. Я пересекла комнату… и вдруг услышала это.
Тихий щелчок. Входная дверь? Я повернулась на звук.
И тут кто-то подскочил ко мне сзади.
Глава пятнадцатая
Берт
Очень похоже на Нэн – оставила меня сидеть здесь и смотреть, как остывает ее какао. А сама наверняка щебечет себе по телефону, утратив всякое представление о времени.
Я отхлебнула из своей чашки. Трудно поверить, но после разговора с Нэн мне заметно полегчало. Приятно, стало быть, осознать, что ни жизнь сестры, ни моя собственная не напоминает ложе из роз. Представляете? Оказывается, общие печали поднимают дух.
О Джейке мне и думать не хотелось. Неужели он всегда был мерзавцем, а я не замечала? Или же он так сильно изменился? На всех ток-шоу талдычат, что, мол, у мужчин бывает кризис среднего возраста, но тут прямо глобальная метаморфоза. Только вместо того, чтобы превратиться в бабочку, Джейк пошел обратным путем – стал слизняком.
Отогнав прочь все мысли о Джейке, я сделала еще глоток какао. И при этом не сводила глаз с чашки Нэн. Если она не поторопится, придется разогревать в микроволновке.
Я решительно поднялась на ноги. Как видно, Нэн собралась трепаться целую вечность. Ну что ж, доставлю ей какао на дом.
Не знаю почему, но, выйдя из своей квартиры с чашками в руках, я вдруг ощутила смутную тревогу. Понимаю, это звучит дико, но мне показалось, что окна Нэн выглядят как-то не так. Там не было темно – напротив, в гостиной и над входной дверью горел свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71