Что-то вроде безразмерного радиошоу.
У всех ди-джеев заготовлены такие пленки – причем по настоянию управляющего, представляете? По словам Нэн, у них такая нехватка кадров, что, когда ведущие заняты записью репортажей с мест, или болеют, или уходят в отпуск, станция нанимает временных служащих, чтобы те крутили эти самые «аварийные» пленки, и таким образом экономят на зарплате.
Нэн сбегала к себе переодеться – ясное дело, в очередные джинсы и майку, – и через несколько минут мы уже были в пути. Нэн настояла, чтобы мы поехали в ее «неоне», а не в моей «фестиве». Я не удивилась: сестрица часто называет мою юркую машинку роликовой доской.
Дом номер 4451 по Тейлорсвиль-роуд оказался длинным строением в стиле ранчо, с венецианским окном и кирпичным фасадом; только вот скотоводческой фермы рядом не наблюдалось. Перед домом красовались лишь клочок пожухлой желтовато-коричневой травы, голубой трехколесный велосипед да красный игрушечный вагончик. Ошметки белой краски, которой некогда были выкрашены стены дома, густой перхотью обсыпали чахлые кусты.
Когда мы с Нэн приблизились к дому, оттуда вышла какая-то женщина; не поднимая глаз, повозилась с ключами и заперла дверь. Все это она проделала, не выпуская ладошки ребенка лет трех, который рванулся в сторону, не успела женщина поставить его на землю. Резким движением она притянула дитя обратно, и тут мальчик увидел нас. И истошно завопил.
Женщина вздрогнула и обернулась. На вид ей было лет двадцать пять; миниатюрная, с длинными белокурыми волосами, перехваченными черной лентой, – в тон платью, колготкам и туфлям.
– Миссис Рассел Мурмен? – сразу сообразила Нэн.
– Да… Я Элис Мурмен, – ответила молодая мать. Глаза ее перескакивали с меня на сестру и обратно. – А вы… вы близнецы?
Нэн кивнула:
– Нам бы хотелось с вами поговорить.
– Господи, и как только ваша матушка управлялась? – вылетело у Элис.
Нэн, судя по ее озадаченному виду, не сразу поняла, что бы это значило. Но я-то сообразила. Особенно когда увидела, как малыш устремился к красному вагончику, дернув мать за руку с такой силой, словно хотел вырвать с корнем. И при этом издавал громкие звуки, напоминавшие хрюканье. Да уж, с таким непоседой Элис наверняка считает, что справиться с двумя детьми можно, только держа наготове пистолет с доброй дозой транквилизатора.
Перекрывая хрюканье мальчишки, я прокричала:
– До чего же миленький! – Малыш и правда был недурен, а уж одет как настоящий джентльмен: в костюмчик цвета морской волны с ярко-красной бабочкой. Вот только вел себя отнюдь не по-джентльменски. Сейчас он рвался в сторону кустов, с каждой минутой хрюкая все громче. – И сколько же этому крошке?
– Год и месяц, – ответила Элис. – Он крупноват для своего возраста.
Крупноват для своего возраста?! Может, Элис шутит?
– Его отец в детстве тоже был крупным, – добавила Элис, и ее голубые глаза наполнились слезами.
– Мы здесь как раз из-за Рассела, – заявила Нэн, взмахнув журналистским удостоверением, которое одолжила у диктора на радио. Взмахнула она более чем небрежно, но я-то знала: надо было не дать Элис возможности как следует рассмотреть удостоверение. Главным образом потому, что на фото был изображен мужчина с длинными, свисающими как у моржа усами. Нэн быстро убрала документ в карман.
– Дело в том, что я готовлю репортаж, собираю дополнительные сведения об этом происшествии, – скороговоркой произнесла она, – для радиостанции, и…
Элис судорожно глотнула.
– А я… я как раз собралась в похоронное бюро.
– Мы вам глубоко соболезнуем, – вставила я. В глазах Нэн, впившихся в меня, я прочла, как по писаному: «Ага, значит, мы уже добрые друзья семьи, наносим светский визит безутешной вдове?» Я с вызовом сложила руки на груди. А почему, собственно, мы не можем проявить элементарную вежливость?
– Спасибо вам, мисс… э-э… – Голос Элис прервался, а глаза устремились на малыша. Деточка набрал полную пригоршню грязи. – Нет, не смей это есть! – крикнула Элис, дергая ребенка за руку. – Брось! Слышишь, брось!
Малыш проворно размазал грязь по своему пиджачку и счастливо улыбнулся маме. Элис обреченно вздохнула.
– Теперь придется снова его переодевать, – сказала она со слезами в голосе.
Я вдруг ощутила прилив симпатии к ней.
– Давайте я вам помогу, – предложила я, сгребая в охапку маленького хулигана.
Тот лягнул меня и попытался вывернуться, затем попробовал укусить, но я не обращала внимания на его усилия. Элли и Брайан не были такими крупными в этом возрасте, но порой вели себя столь же буйно. Я без труда скрутила мальчишку по рукам и ногам, так что рыпаться ему было некуда.
Нэн потрясенно наблюдала за нашей схваткой. Она-то наверняка предложила бы запереть ребенка в его комнате до совершеннолетия.
Переступив порог, я поначалу решила, что жилище Мурменов тоже подверглось налету, как наши с сестрой квартиры. Но потом до меня дошло, что раскиданное по полу барахло – это сплошь детские игрушки, детские одежки, а также детские бутылочки и резиновые кольца для зубов. Аккурат от стены до стены.
Следом вошла Элис и принялась прокладывать себе путь в детскую. Вскоре она вернулась с новым нарядом для малыша. На сей раз это был коричневый костюмчик, который, скорее всего, пробудет чистым минуты две после того, как она натянет его на сына. Хорошо хоть, коричневый – грязь будет не так заметна.
Мы с Нэн пригвоздили младенца к кушетке, удерживая за пухлые ножки, а Элис начала его раздевать. Как ни странно, малыш вдруг успокоился и довольно загукал, посасывая пустышку, которую Элис подобрала с пола и сунула ему в рот, как пробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71