Учуяв запах дыма, джигиты вначале припали к оконцу, а потом старший сунул свой горбатый нос в дверь и стал увещевать пленницу, что не надо устраивать пожар. Она только мило улыбалась ему, не произнося ни слова и продолжая свое дело.
Сын гор может выдержать многое, но только не вид обнаженного женского тела, причем молодого и красивого. С каждой минутой джигитам было все сложнее и сложнее выполнять охранные функции, но гордость не позволяла связаться с нанимателем и сообщить о возникшей проблеме, как предупреждал их Иван. Поликарпов, правда, не конкретизировал, что именно может произойти, зная изобретательность сестрички и предполагая, что она должна придумать что-то новенькое и не повторяться. Сыны гор не хотели потерять лицо. Что о них подумали бы в городе, если бы прошел слух, что вшестером не смогли справиться с одной женщиной? И как потом они бы вернулись домой и смотрели в глаза своим старейшинам? И как тут позвонишь нанимателю? Ведь не скажешь: она перед нами голая, а у нас штаны рвутся? Не можем утерпеть. Смените!
А она полностью разделась и сожгла свою одежду в камине, потом взобралась на стоящий посередине комнаты стол, как раз под люстру, и стала демонстрировать джигитам свои прелести в разных ракурсах. И играть сама с собой.
Что происходит с дворовой собакой, привыкшей к суровой борьбе за жизнь, если она вдруг видит аппетитную кость, брошенную ей в качестве приманки? И что эта собака делает в том случае, если потом эту кость у нее пытаются отобрать? Именно так ведет себя джигит, если вместо кости в данном случае выступает обнаженная, готовая к случке женщина. Он бросается на кость (женщину) и ни за что никому ее не отдаст. Здесь на одну Аньку приходилось шестеро обезумевших от прилива страсти и уже готовых истечь спермой джигитов.
Но она смогла удовлетворить всех, на этот раз не устраивая перестрелки, решив, что их просто следует тихо вырубить, а потом так же тихо покинуть помещение. У джигитов нашлось и что курнуть, и что нюхнуть. Они не сомневались, что к утру опять будут как огурчики, а пленница никуда не денется из этой крепости. Они покурили и продолжили оргию. Анька обслуживала их одного за другим, а остальные, ожидая своей очереди, танцевали тот странный танец, который мы с Артуром имели счастье наблюдать.
– Ну ты и сильна! – заметил Артур.
– Чего не сделаешь для собственного спасения, – потупила глазки Анька. – А джигитов я теперь собираюсь взять к себе на службу. Больше-то их после такого провала никто не наймет. А у меня будут как шелковые.
– Они не станут подчиняться женщине, – попытался возразить Леха.
– Мне – станут, – уверенно проронила Анька, и я почему-то не сомневалась в ее словах.
Далее Поликарпова заявила, что завтра намерена ехать на похороны Степана. Я спросила, как станет она действовать, если меня на них не пригласят. Ведь такой вариант тоже не исключен?
– Пригласят, – усмехнулась Анька. – Инесса с братцем Ванечкой уже всем расхвастались, что поймали меня в капкан.
Мы с соседями вопросительно посмотрели на нее. Анька объяснила, что вытянула из своих тюремщиков (первой партии, ныне почти в полном составе усопшей) все, что только могла. И теперь родственнички не посмеют признаться «людям», что Аньке удалось сбежать. Это ведь означало бы признание собственной беспомощности и неумения обеспечить должную охрану.
– Но они будут меня искать, приложат все силы, – сказала Анька, – а значит, мы должны действовать очень осторожно.
– Что ты планируешь? – с опаской поинтересовалась я.
Анька сказала, что вечером я должна буду поехать в усадьбу Комиссарова. Как бы сама от себя. Представляться Лерой.
– Послушай, – заметила я, – а разве самого Комиссарова или хотя бы кого-то из его людей не будет на похоронах Степана? По-моему, на ваши, то есть бандитские, похороны приглашают всех известных в определенных кругах людей. Чуть ли не со всего бывшего Союза съезжаются. По крайней мере, такой вывод я сделала из чтения статей в нашей прессе.
Артур с Лехой мне поддакнули, а Анька объяснила, что Комиссарова не пригласили, как главного врага, это раз, его также считают виновным в смерти Степана, это два, а три – похороны будут проходить по-домашнему, в собственной пирамиде, а не на каком-либо из городских кладбищ. Приглашены только свои, человек этак триста. Мы с соседями поперхнулись.
Я поинтересовалась, что мне следует делать у Комиссарова.
– Спрашивать совета, – ответила Анька.
– Какого, к черту, совета?! – взвилась я.
Поликарпова заявила, что я должна поплакаться Артему, сказать, что не понимаю происходящего вокруг меня и мечтаю только о спокойной жизни, может, даже с самим Артемом, если он, конечно, не против. Он, по всей вероятности, должен оказаться не против – иначе зачем было дарить мне «Тойоту»? В общем, я должна вытянуть из Артема все, что мне удастся.
На это дело я поеду не одна. Меня будет сопровождать Артур. Иванов выпучил свои огромные глазищи на Аньку и поинтересовался, какая функция отводится ему в предстоящей операции.
– Усыпляющая, – пояснила Анька.
Средневековый замок Комиссарова, в отличие от усадьбы Чапая, охраняется не только людьми, но и овчарками, на которых надежды больше, чем на людей. Но их тоже можно нейтрализовать.
– Течной сукой? – хмыкнул Леха.
– Этот вариант Артем предусмотрел. У него в охране как раз суки, – без тени улыбки отозвалась Анька. – Но против мяса они не устоят. Их кормят только утром, а ночью они голодные и злые. А поэтому их следует подкормить мяском. Но мясо будет с начинкой.
Анька еще пояснила, почему собак не держит ее отец, – у него на них аллергия с зоны, причем на все породы, не только на овчарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104