Здесь же не раздавалось никаких звуков – вообще никаких! Даже наши с Артуром шаги были не слышны – их скрывал линолеум, по всей вероятности, очень толстый, с какой-то прокладкой снизу.
Ощущения, скажу я вам, были не совсем приятными. Почему-то это подземелье (хоть и вполне комфортабельное) ассоциировалось у меня с могилой.
Вскоре перед нами возникла еще одна дверь, отделявшая следующую часть коридора. Она оказалась на кодовом замке. Сверившись со шпаргалкой, Артур открыл ее без труда и мгновенно прицепил еще одну Лехину (вернее, Анькину) штучку над датчиком. Я держала в руках баллон, а под мышкой – «сюрприз»: мы не могли предположить, какой длины окажется этот коридор и сколько людей мы сможем там встретить. Но опять не встретили ни одного охранника. Усадьба, как считает хозяин, великолепно охраняется и людьми, и электроникой…
Мы никак не могли предположить, что окажемся в медблоке. По крайней мере в плане, извлеченном из Анькиного компьютера, это не указывалось, но тут мы нашли десять комнат, являвшихся частью мини-больницы. Здесь была и операционная, и перевязочная, и нечто вроде лаборатории, владения сестры-хозяйки, а также шикарные палаты, снабженные, казалось, всем необходимым для лечения. Только почему под землей? Если больница предназначена для своих бойцов, получивших ранения во время охраны особняка, почему нельзя было разместить их с видом на господские угодья? Или их таким образом скрывали от стражей правопорядка, которые могли нагрянуть с обыском? А может, тут приводили в чувства выведенных из строя врагов, над которыми поработали здешние бойцы, но поработали так хорошо, что враги пока были непригодны для проведения допросов? Или здесь приводят в чувство подопытных кроликов, готовят их к следующей экзекуции? Ладно, потом спрошу у Аньки.
В самой маленькой комнате дремал мужчина в белом халате. Он прилег на кушетку, застеленную только простыней. Дежурный врач? Мы переглянулись с Артуром. Снаружи в замке комнаты торчал ключ. Я неслышно повернула его. Мужчина не проснулся.
Были заняты четыре палаты из пяти – три двухместные и одна одноместная. От коридора их отделяли прозрачные пластиковые перегородки. Мы не стали выяснять тяжесть ранений молодых мужиков, проходящих там лечение. Все они мирно спали, подсоединенные к каким-то приборам. Более того, мы поняли, что они закрыты снаружи и им все равно не выйти без посторонней помощи. Так что мы оставили все, как есть.
После следующей двери, закрытой на кодовой замок, мы попали в морг.
Вот на этот раз нам пришлось использовать первый «сюрприз», потому что в этом отсеке нам сразу же встретилось три человека, потом выскочили еще двое, но, наглотавшись газу, быстро последовали примеру своих приятелей, заснув на полу. А мы принялись за исследование помещений.
Группа из пяти человек была вынуждена выполнять срочную ночную работу. По всей вероятности, на следующий (вернее, уже этот) день намечались массовые похороны. На столах лежало шестеро покойников – все молодые парни, внешне похожие друг на друга. Дело было поставлено на конвейер (или тут часто появлялись такие клиенты?): из одного вытаскивали пули (по всей вероятности, этим как раз занимался один из двух выбежавших в коридор «медработников»), а его товарищ записывал, из какой части тела и сколько свинца он извлек. Его записи разлетелись по полу. Последнего покойника (или правильнее будет сказать – первого?) уже гримировали, а работа гримеру предстояла немалая, если взглянуть на лицо, вернее, рожу, убитого и то, что от нее осталось. Вообще над всеми покойничками хорошо поработали в последние минуты их жизни. И кто это так постарался? Уж не Поликарпова ли тут потрудилась?
Иванов тем временем сунул нос, вернее, шланг противогаза, в огромный холодильник, разделенный на пятнадцать камер – по пять в каждом из трех вертикальных рядов. Камеры были большие, так что, при необходимости, могли бы вместить и не по одному клиенту. Сейчас все они были пусты.
Артур кивнул в сторону валявшихся в коридоре сотрудников этого мрачного заведения и жестами показал, что неплохо бы их разместить по этим отсекам. (Мы заранее договорились по возможности не произносить ничего вслух. Мало ли, как тут может передаваться звук… Леха тоже советовал молчать.) В ответ на предложение Иванова я покачала головой. Зачем так издеваться над людьми? Это же наверняка рядовые сотрудники, работающие за зарплату, хоть и значительно превышающую то, что получает законопослушный гражданин.
Иванов пожал плечами, что, по всей вероятности, означало что-то вроде: «Ну, как знаешь».
А я заглянула в платяные шкафы у самой двери. В одном, судя по всему, висела уличная одежда сотрудников, в другом – хорошо отутюженные черные фраки. Если бы вы видели рожи покойников… Даже после смерти их, по-моему, во фраки облачать не стоило бы. Это было то же самое, что надеть на корову седло.
Мы переглянулись с Артуром и пошли дальше.
Что следующее? Следующей оказалась тюрьма для не очень почетных узников (это мы поняли потом, сравнив ее со второй). Охрану мы вырубили мгновенно, уже наловчившись и делая это без каких-либо угрызений совести, а затем решили обследовать места содержания узников. Артур снял ключи с пояса одного из тюремщиков и открыл все камеры. К нашему сожалению, узники тоже отключились от выпущенного нами газа, быстро проникшего во все щели, но мы оставили для них двери открытыми. Ведь неизвестно, кто очухается раньше – они или тюремщики, по крайней мере мы дали пленникам шанс, а там уж, как кому судьба улыбнется. Мы же не можем выносить отсюда всех?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104