Вплоть до самых крайних.Даша хотела обернуться, но сестра удержала ее за руку:— Делай вид, что я тебе ничего особенного не говорила.— Но они просто два негодяя!— Тебе какая разница? Это мой крест. — На Катином лице отразилось такое отчаяние, что Даша чуть не расплакалась:— Бедная ты моя, бедная… И чего нам так с мужиками не везет?Кузина вздохнула:— Я боюсь, что это только начало.— Подожди, ты говорила об убийстве. Но если Виктор Семенович хотел погреть руки на пани Чижиковой, зачем ему было ее убивать?— А если он узнал, где та хранит деньги? Что, если он решил присвоить их и не ждать, пока ты отыщешь свое мифическое нечто? Ведь, кроме него, об этом никто не знает…Невеселые размышления прервал низкий гудок. К пристани причаливал теплоход. 2 Народу собралось немало. Их группе, как самой первой, удалось занять передний столик на нижней палубе. Многие, правда, требовали остаться на верхней палубе, но Катя и Полетаев сумели убедить, что на таком солнцепеке два часа пути им не выдержать. Даша постанывала и растирала виски — то ли сообщенные кузиной подробности ударили ей в голову, то ли и в самом деле солнце слишком сильно пригрело золотистую макушку. Рухнув на сиденье, она оказалась прямо напротив Виктора Семеновича и сразу же почувствовала себя еще хуже. Его узловатые пальцы, беспокойно ощупывавшие пакет с черешней, вызывали у нее дрожь. Все семейство, за исключением Кати, радостно поглядывало на добычу. Невероятно, но всего за десять минут им удалось собрать целый пакет! Правда, далось им это не без потерь. Испорченная одежда всех четверых говорила о том, что в конечном итоге убыток окажется существенно выше прибыли.— Как ягодки? — с легким оттенком злорадства поинтересовалась Даша.— Отличные! — Виктор Семенович, очевидно, был на седьмом небе. — У нас таких и на рынке не купишь. Свежатинка!Слово «свежатинка» у Даши мгновенно ассоциировалось с медвежатинкой, а красные пятна сока на руках Виктора Семеновича вдруг начали превращаться в кровь. В следующую секунду ей привиделось, как, взяв топор, он с размаху бьет Чижикову по голове. Череп раскалывается, и кровь миллионами алых пятен разлетается по всему теплоходу…— Дарья Николаевна, что с вами?Даша открыла глаза и увидела, что ее поддерживает за плечи Полетаев, а остальные с любопытством наблюдают за ними.— А?— Вам плохо?— Да… Нет… Не знаю. Наверное, просто голова закружилась. Сейчас пройдет.Прохазка неодобрительно нахмурился:— Вам надо носить головной убор. Рыжеволосые очень чувствительны к солнечным лучам. Выпейте воды.— Черешенки, черешенки отведайте, — закудахтал Виктор Семенович. — Свежатинка…— Нет!!! — взвизгнула Даша и отшатнулась от пакета, словно там могла находиться разбитая голова пани Чижиковой.Окружающие недоуменно переглянулись.— Точно. Солнечный удар, — вздохнув, констатировал Полетаев и силой уложил дрожащую женщину на скамейку. — Это, конечно, плохо, но, с другой стороны, хоть немного снизит вашу активность.Кто-то побежал за водой, кто-то поднял ее ноги на скамейку, а перепуганная кузина принялась обмахивать ее картой. Даша слабо сопротивлялась:— Оставьте меня в покое, никакого солнечного удара… Просто я два дня ничего не ела.— Почему?! — возмутился Деланян. Ему, как армянину, это было совершенно непонятно.— Не знаю… Забыла.— Вот как раз черешенки отведайте, — начал было Виктор Семенович. И тогда Даша не выдержала.— Да пошли вы со своей черешней к чертовой матери! — завопила она на весь теплоход.Пассажиры замолчали. Несколько секунд был слышен только шум работающих моторов и плеск волн. Вскоре чехи и остальные посторонние граждане продолжили обсуждение прибрежных достопримечательностей, и только их группа осталась пребывать в состоянии легкого шока.— Рыжик, ты почему так разговариваешь с моим папой? — холодно заговорил наконец Гоша.— И ты пошел туда же! — буркнула Даша, которой все-таки было немного совестно за свой срыв.— Ну, знаешь… — Гоша демонстративно встал. — Катерина, пойдем, мне с тобой поговорить надо.— Отстань, — бросила Катя, продолжая смотреть в окно.— Ах вот как… Ну, ладно. Дети, идемте на верхнюю палубу.— Пап, отстань, мы тут в классную игру играем! Сходи один. Или лучше вон деда возьми. — Мальчишки, увлеченные подаренными электронными игрушками, даже не подняли головы.На полноватом Гошином лице проступила сетка мелких красных сосудиков. Некоторое время он оторопело смотрел на вышедшую из повиновения семью, на деликатно отвернувшихся Деланяна и Полетаева, затем, скрипнув зубами, молча удалился.Чтобы как-то сгладить ситуацию, подполковник взял со стола туристический справочник с подробным описанием красот Южной Чехии.— Жалко, что на Орлицкой преграде мы пробудем всего две ночи. Там прекрасные возможности для отдыха.Прохазка закивал:— Жаль, жаль. Хотя нам в свое время пришлось дорого за это заплатить…Полетаев вежливо согласился.При социализме узкую, практически не судоходную Влтаву перегородили несколькими плотинами. В результате было извлечено как минимум две выгоды: от построенных электростанций можно было питать энергией четверть Чехии, а на берегах возникших водохранилищ появились отличные зоны водного отдыха. Конечно, ради этого пришлось затопить пару-тройку деревень, но кого это тогда волновало? В ходу был железный принцип социализма: «Мы наш, мы новый мир построим», так что извини-подвинься. Но что одним горе, другим, как известно, радость: прибрежные гостиницы в окружении прекрасной природы и старинных замков пользовались бешеной популярностью и в летнее время были нарасхват. То, что их группе удалось забронировать хотя бы две ночи, уже само по себе было чудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135