Я засмеялась.
— Уверяю тебя, все будет в порядке, — сказала я. — Мне действительно очень нужно. Мы же подруги.
— Ладно! — не слишком охотно согласилась Адела. — Я постараюсь достать для тебя их телефоны. Только имей в виду: я ничего не желаю знать о том, что ты еще там задумала. Я перезвоню тебе в течение часа.
Меня охватило воодушевление. Мой план начинал воплощаться в жизнь.
Я взяла записную книжку и отыскала номер Леши Фурунжева.
— Привет китаеведам, — сказала я. — Мне снова нужно поговорить с тобой о японском ресторане «Харакири».
— Ну как, ты встретилась с Мао Шоу Пхаем? Узнала то, что тебе нужно? — спросил Леша.
— Хилосёку-сан осень холёсий китайса, — ответила я. — Осень мне помогай!
Леша рассмеялся.
— Вижу, акцент ты уже освоила, — заметил он. — Осталось только выучить китайский язык. Что ты хочешь на этот раз?
— Ты говорил, что во многих китайских ресторанах есть отдельные кабинеты, куда пускают только своих, богатых китайцев. Ты не знаешь, в ресторане «Харакири» есть такой кабинет?
— Должен быть, — сказал Фурунжев. — Хуэй Цзин Гунь говорил, что есть, но туда допускаются лишь китайцы и, естественно, в кабинете подают китайские, а не японские блюда.
— А ты не знаешь, у китайцев есть какое-нибудь вещество, которое, если его добавить в вино, заставляет человека опьянеть гораздо быстрее и отчасти потерять контроль над своими действиями или словами? — спросила я.
— Ты имеешь в виду наркотики?
— Не обязательно наркотики. Скорее, психоделики. Эффект не должен быть чересчур сильным. Просто человек должен начать откровеннее выражать свои мысли.
Леша немного помолчал, размышляя.
— Есть один старинный состав сравнительно мягкого действия, — наконец сказал он. — Этот состав называется «Лепестки хризантемы». Это настой нескольких растений, произрастающих только в Юго-Восточной Азии. Несколько капель настоя, добавленные в вино, заставляют человека «раскрыться» подобно цветку, стать более откровенным, но в то же время усиливаются и его эмоциональные реакции. Так, радость может превратиться в эйфорию, а раздражение может перейти в агрессию.
— То, что надо, — обрадовалась я. — А у местных китайцев можно достать «Лепестки хризантемы»?
— У местных китайцев можно достать все, вплоть до атомной бомбы, если за это заплатить, — сказал Фурунжев.
— Я заплачу, — сказала я. — Но мне потребуется еще кое-что сделать. Ты сможешь организовать это для меня?..
Я выбрала телефон-автомат в районе метро «Кунцевская». Мне пришлось отъехать от дома достаточно далеко, но я не хотела, чтобы, вычислив, откуда я звоню, Муньос или Иррибаррен вышли на мой след. Адела так и не смогла раздобыть домашний телефон Муньоса, но она дала мне телефон клуба. Я молилась, чтобы Муньос и Иррибаррен оказались на месте, иначе осуществление моего плана пришлось бы отложить на неопределенное время.
Я достала из кармана небольшую прямоугольную коробочку преобразователя голоса. Жизнь с несостоявшимся разведчиком имела свои преимущества. Приятели из охранных предприятий или бывшие сотрудники спецслужб периодически баловали моего бывшего мужа очаровательными сувенирами, облегчающими жизнь шпионов и частных детективов. Со временем мы оказались обладателями внушительной коллекции «жучков» — миниатюрных подслушивающих устройств, «антижучков», миниатюрных записывающих устройств и прочих приятных прибамбасов, среди которых завалялся и преобразователь голоса. С этой штучкой по телефону я вполне могла сойти за мужчину.
Я набрала номер клуба «Кайпиринья». Трубку взяла женщина. Ее приятный молодой голос наводил на мысль о том, что секретарша Муньоса должна быть очень красивой.
— Мне нужно поговорить с управляющим клубом, — сказала я.
— Кто его спрашивает? — спросила секретарша.
— Захар Ильин. По очень важному делу, — ответила я.
— Подождите минутку.
Мне пришлось ждать как минимум минуты три.
— Кто это? — раздался, наконец, в трубке низкий мужской голос с сильным латиноамериканским акцентом.
— Захар Ильин, — сказала я.
— Прекрати болтать чушь, или я повешу трубку, — раздраженно сказал Муньос.
— Не повесите. Вам будет интересно узнать то, что я собираюсь вам сказать.
— А нельзя ли ближе к делу?
— Речь пойдет о документах, которые вы купили у Захара Ильина и которые были похищены из вашего кабинета.
— Quien eres? — В голосе управляющего зазвучала сталь.
— Я не говорю по-испански.
— Кто ты такой?
— Скажем, человек, который готов продать вам документацию на автомат Захара.
— De puta madre!
— Я, кажется, уже объяснил, что не понимаю вашего языка. Так вы хотите обсудить со мной условия сделки или нет?
— Я хочу знать, кто ты такой, мать твою! — прорычал Муньос.
— До свиданья, — сказала я и повесила трубку.
Затем я набрала номер Иррибаррена.
— Клаудио Иррибаррен? — спросила я, услышав в трубке мужской голос.
— Да, это я.
— У меня есть нечто, что вы, возможно, захотите купить.
— С кем я говорю?
— Это не важно. Вас интересует документация на автомат принципиально новой конструкции, обладающий уникальными боевыми качествами?
Некоторое время в трубке царило молчание.
— Интересует, — сказал наконец Клаудио. Я повесила трубку и набрала номер клуба «Кайпиринья».
— Хосе Муньоса, пожалуйста, — сказала я секретарше. — Это снова Захар Ильин.
— Почему вы повесили трубку? — спросил управляющий.
То, что он перешел на «вы», меня порадовало. Это была пусть маленькая, но победа.
— Я не люблю, когда со мной грубо разговаривают, — ответила я. — У меня к вам деловое предложение, а вы обращаетесь со мной, как с коммивояжером, который пытается всучить вам миниатюрный пылесос для чистки ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67