Несколько раз прозвучали тяжелые ружейные выстрелы. Марина уже была одета, когда к ним ввалились Петр и Николай. Оба были вооружены. Ник тут же бросился к Азаровой. От волнения он не мог ничего сказать. Зато красноречивыми были его глаза.«С тобой все в порядке?» — казалось кричали они.— Все ништяк! — Марина уже почти полностью пришла в себя. Она улыбнулась Нику и все еще слабой рукой похлопала его по плечу. Ник счастливо улыбнулся и облегченно вздохнул. Затем он повернулся и глянул на Свята, затем на Веру.«Это его так Вера?» — опять при помощи взгляда спросил Ник.— Да это Вера, — ответила Марина.Азарову не так-то легко было сломить. Она встала, оправила на себе одежду и сказала:— Дела хуже некуда. Этот гад, — она кивнула на Свята, — спрятал картину и не хочет ее возвращать.— Почему спрятал? — удивился Петр Ручкин и подошел к Мадонне. — Вот же она.Марина открыла рот.Вера и Ник ничего пока не поняли.— Повтори, что ты сказал, — потребовала Марина.— Вот она, та самая картина, которая была у Тихого, когда мои парни его повязали, — объяснил Ручкин.— Ты уверен?— Абсолютно!Марина села на диван. Лицо ее было мрачнее тучи.— А где же тогда Дейнека? — спросила Вера.— Какой Дейнека? — удивился Петр. — Александр?— Ну да. Мы же Дейнеку ищем, который стоит сто тысяч долларов.Багажник еще раз внимательно оглядел Мадонну.— Нет, это не Дейнека. Точно говорю. Это дилетантская мазня. Гибрид между православной иконой и Леонардо да Винчи. Такой на рынке в хороший день красная цена пятьсот деревянных. И то, если рама будет крутая. Да я вам сколько раз об этом говорил!— Говорил, — пробормотала Марина, внимательно глядя на злосчастную картину. — Говорил, только мы тебя невнимательно слушали. Где-то я ее видела. Вот только не помню где.— А может это все же наша картина, — сделала предположение Вера. — Может ее закрасили?— А что? — обрадовалась Марина. — Это мысль! Контрабандисты ведь всегда так делают. Берут картину, малюют на ней ерунду всякую, потом вывозят за границу, смывают с нее свежую краску и продают за бешеные деньги.Она подбежала к Мадонне, наслюнявила палец и стала тереть.— Зря стараешься, — подошел к ней Петр. — Нет там ничего. Это я тебе как несостоявшийся художник говорю.Но Марина продолжала упрямо тереть Мадонну, лица у Девы Марии и младенца Иисуса расплылись, превратились в разноцветное пятно, но никаких одуванчиков под ним не обнаружилось.— Полный облом! — сказала Марина.И тут раздался крик. Даже не крик. Вопль дикого зверя. Такой высокий, что заложило уши. Друзья обернулись и увидели, что это кричит Свят. У него наконец-то прорезался голос.Шатаясь и с перекошенным от боли лицом, он стоял на ногах и кричал. Глаза у Свята были красные, борода стояла колом. Одна его рука держалась за мужское хозяйство, в другой был здоровенный блестящий зловещим светом магнум сорок пятого калибра. Магнум был нацелен на Веру.Зловещее зрелище, от которого все оцепенели.— Ведьма-а-а-а!!! — визгливым бабьим голосом прокричал Силантий Топорков и нажал курок.Петр Ручкин успел сделать шаг вперед и закрыть собой Веру Грач. Пуля ударила его в грудь и отбросила на Веру. Они оба повалились на пол и при этом еще опрокинули диван.— Петр! — закричала Вера, чувствуя, как разрывается ее сердце.После выстрела Свят уронил пистолет, упал на колени и опять завизжал. Видимо отдача выстрела причинила ему новый приступ боли.В двери ворвались святые братья. Человек десять. Все с ружьями наперевес. Увидев происходящее они тоже все замерли.— Чего стоите, бараны! — по бабьи завизжал Свят. — Мочите их всех! Мочите-е-е-е!!!Братья подняли ружья и взвели курки. Марина и Ник прижались друг к другу и, в ожидании, что сейчас их начнут пронзать пули, закрыли глаза. ПОЛКОВНИК КОМИССАРОВ СЛУШАЕТ И РАССКАЗЫВАЕТ Выстрелы не прозвучали, вместо них в помещении раздался громкий суровый голос:— Отставить! Никто никого мочить не будет. Я полковник Комиссаров — Федеральная Служба Безопасности. Именем Российской Федерации вы все арестованы. Кто окажет сопротивление, будет уничтожен на месте.Марина и Ник открыли глаза и увидели, что перед ними стоит солидный представительный мужчина невысокого роста и в сером костюме. Его серые со стальным оттенком глаза внимательно глядели прямо на них. Рядом с ним стояли еще двое высокого роста с квадратными подбородками и в серых костюмах. Кроме них вся комната была наполнена людьми в комуфляже, масках и с автоматами в руках. Они быстро надевали наручники на всех братьев и по одному выводили их из комнаты. Делали все быстро и сноровисто.За диваном Вера осторожно сняла с себя Петра и положила его на пол. Вся грудь Ручкина была залита кровью. Вера приложилась к его груди ухом и громко воскликнула:— Он жив! Он дышит! Срочно скорую!Комиссаров быстро зашел за диван глянул на Ручкина и распорядился:— Носилки. Срочно!Петр застонал и открыл глаза. Увидел побелевшее от горя лицо Веры и прошептал:— Любовь моя!После чего потерял сознание. Вера закрыла лицо руками и тихо заплакала. Громко плакать она не умела.Через полминуты пришли люди с носилками и Петра унесли. Вера хотела было последовать за ним, но Комиссаров преградил ей дорогу.— А вас я попрошу остаться, — сказал он, немного помолчал и сочувственно добавил. — Вы ему все равно ничем не поможете.— Я провожу его до машины и вернусь, — твердым голосом ответила Вера. Ее глаза грозно сверкнули. — Или вы мне не верите, товарищ полковник?Комиссаров вгляделся в Верины глаза, после чего молча дал ей пройти. Вера догнала носилки и взяла Петра за руку.Увели и Свята. Он все еще был в полусогнутом положении, стонал и подвывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77