— Вы ему открыли?— Еще чего! Я же не сумасшедшая. Я с ним через глазок общалась. Как сказала ему, что Вадим напротив живет, так и смотрела, что дальше будет. Вадим его впустил, а дальше я к вам побежала звонить.— Долго он был?— Так минут двадцать. Я как с тобой поговорила, собралась и побежала во двор, так он тоже вышел и передо мной спустился. Неужто он убивец? Ой, мамочки! Так ведь он и меня мог убить, как свидетеля.И тетя Катя от такой мысли повалилась в обморок. С трудом Марина и Вера привели ее в чувство, отпоили водой.— А у него что-нибудь в руках было? Портфель может, или чемодан? Палка, в конце концов!— В руках? — тетя Катя задумалась. — В руках не было.— Жаль.— Зато под мышкой было.— Что же?— Рулон.— Рулон?— Да рулон. В газету завернутый.Три женщины переглянулись. Марина посмотрела на Веру, потом на тетю Катю. Вера посмотрела на Марину и тоже на тетю Катю. Та посмотрела на обоих и вдруг охнула:— Так ведь это же моя картина была! Ведь точно такого размера. Как же я сразу не догадалась? Ой, дура! Да ведь я бы его на части разорвала бы!Тетя Катя застонала. Вера и Марина потрясенно молчали. Молчание продолжалось почти минуту, затем Марина схватила женщину за руку.— Вот про это вы все милиции и расскажите, — строго сказала она. — Только о нас с Верой ни слова.— Это почему же? — насторожилась тетя Катя.— А потому, дорогая тетя Катя, что если нас менты мурыжить начнут, то времени у нас на то, чтобы искать вашу картину уже не будет. Мы будем часами сидеть по кабинетам и давать показания. Понятно?— Понятно! — быстро по-солдатски согласилась тетя Катя. — Ни словечком об вас не обмолвлюсь.— А теперь до свидания, мы уходим, вы звоните, и дверь никому просто так не открывайте, и в глазок не смотрите.— Ой, грехи мои тяжкие! — простонала тетя Катя. НОВОСТЬ ЗА НОВОСТЬЮ Лаврентий Беркутов Вором в законе не был, но очень хотел им стать, к чему и стремился все последние десять лет. Ему было пятьдесят, и в криминальном мире он находился с пятнадцати лет, пройдя почти всю иерархическую лестницу преступности от шестерки, до смотрящего. За все это время три раза успел побывать в тюрьме, правда по легким статьям, адвокаты не зря хлеб жрут, и жизнь знал. Однако для того, чтобы стать тем, кем он хотел, не хватало чего-то такого, что окончательно утвердило бы его авторитет среди братков, и ему отстегнули бы для контроля целую область. А пора бы и поторопиться. Папаша не сегодня завтра отойдет от дел, а на его место уже метят Багажник и Свят. Да и Казбек тоже зевать не станет. И уж его они будут отпихивать и локтями и зубами. А ребята они молодые. Так что придется до конца жизни довольствоваться лишь одним из четырех районов в городе. Если три года назад это его вполне устраивало, то с недавних пор стало тяготить. Еще бы! Его дружки Доцент и Челентано уже давно сделали карьеру и руководят каждый в своей области, ворочая миллионами долларов, а он все еще нюхается в районе, как какой-нибудь малолеток. А ведь начинали вместе, можно сказать, в одном дворе, а теперь он своим корешам чуть ли не ручку целовать должен. Обидно.Когда всплыл Японец со своим делом, появилась надежда на крупные перемены. Сделка обещала никак не меньше десяти миллионов, а сделать-то надо было всего ничего -стырить картину и переправить ее за кордон. К сожалению дело пришлось отложить на целый месяц, потому что Японец скрылся в Германии по своим делам, а во Владивостоке сцепились Перец и Уксус, и Папаша направил его туда, чтобы их помирить. А он даже не успел дать команду забрать товар, чтобы не вовлекать в дело лишних людей. Как оказалось, напрасно. Он капитально прокололся. Скворец вдруг зажадничал и пришлось дать команду его ликвидировать. Что ж, впредь думай, на кого пасть открываешь, паскуда. И не таких, как этот сявка, в гроб укладывали.— Где же Тихий?Лаврентий посмотрел на «Ролекс». Прошло уже два часа после последнего звонка, а Тихого все не было. Лаврентий занервничал. Нет, в Тихом он не сомневался. Парень свой в доску, предан, как пес. Мозгов ему правда не достает. Что ж, университетов он не кончал, а так лучшего работника у него нет.Лаврентий подобрал парня пять лет назад в Ташкенте. Выиграл его у Мирзы в нарды. Мирза сволочь, держал его на цепи вместе с собаками у себя во дворе. Тогда у баев как раз мода пошла, чтобы у каждого при доме в рабах Иван был. Лаврентию это не понравилось.— Не могу я, Мирза, так, — сказал он узбеку попивая из пиалы зеленый чай, — увидеть своего православного брата на цепи у мусульманина и пройти мимо. Отдай его мне.— Отдать не могу, — ехидно улыбаясь, ответил Мирза, и его узкие глазки хищно сверкнули. — Соседи смеяться будут.— Тогда продай.— И парадать не могу. Вот давай в нарды сыгыраем, выиграешь, Тихий твой. Пириграешь, я товар Курбату отдам. Он на десять штука больше тебя палатить обещал.Лаврентий усмехнулся:— Давай сыграем.Они сыграли, и он выиграл.— Бери свой Иван, — зло прошипел Мирза. — Все равно плохой собак был. Не лаял. Кусал только.Так Тихий попал к Лаврентию. Грязный, полуголый, кости да кожа, даже у видавших виды братков, глаза на лоб полезли, когда его увидели. А у дикаря глаза хоть и бесцветные почти, да только недобрым огнем горят.— Как ты попал к Мирзе? — спросил его Лаврентий. — Да еще псом заделался.— Работать не хотел, в Аллаха верить не хотел, вот и стал собакою, — зло ответил Тихий. — Мирза сначала горло хотел мне перерезать, а потом велел на цепь посадить с овчарками. Думал, что они меня порвут.— И как порвали?— А ты сам как думаешь?— Как ты к чуркам попал?— Сразу, как Союз завалился. Убежать не успел.— Грамотный?— А то. У меня мать училкой тут была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77