У Мартина Бека на столе лежало несколько неинтересных писем и записка от Меландера:«В квартире пара черных полуботинок. Старых. Давно не ношенных. Вообще ни одного костюма».За окном ветер раскачивал кроны деревьев и бросал в стекла мелкие капли дождя. Мартин Бек думал о Дунае, пароходиках и порывах ветра с раскаленных холмов. О венских вальсах. О теплом нежном ночном воздухе. О мосте. О набережной. Мартин Бек осторожно ощупал шишку на затылке, вернулся к столу и сел.Вошел Колльберг, посмотрел на записку Меланлера, почесал живот и сказал:— Очевидно, это все-таки наше дело.— Похоже на то.Мартин Бек немного поразмышлял. Потом сказал:— Ты отдавал где-нибудь паспорт, когда был в Румынии?— Да, полиция забрала его у меня прямо в аэропорту. Я получил его обратно в гостинице приблизительно через неделю. Я видел, что он лежал в ячейке для писем несколько дней, прежде чем они отдали его мне. Это была большая гостиница. Полиция ежедневно привозила кучу паспортов.Мартин Бек придвинул к себе телефон.— Будапешт, 29—83—17, частный разговор, майор Вильмош Слука. Да, майор С—Л—У—К—А. Нет, в Венгрии.Он снова подошел к окну и молча смотрел на дождь. Колльберг сидел в кресле для посетителей и разглядывал светлые полумесяцы на ногтях правой руки. До той минуты, когда зазвонил телефон, ни одни, ни другой не пошевелились и не произнесли ни слова.Кто-то сказал на ломаном немецком языке:— Да, майор Слука сейчас подойдет.Звук шагов в управлении полиции на площади Ференца Деака. Потом раздался голос Слуки:— Добрый день. Как у вас там, в Стокгольме?— Дождь и ветер. И холодно.— А у нас сегодня больше тридцати градусов, это уже многовато. Я только что подумал, не сходить ли мне в купальню «Палатинус». Есть что-нибудь новенькое?— Еще нет.— У нас тоже нет. Мы еще не нашли его. Могу вам чем-нибудь помочь?— Сейчас, в туристический сезон, иногда случается, что иностранцы теряют паспорта?— К сожалению, да. У нас всегда с этим хлопоты. К счастью, этим занимается не мой отдел.— Вы могли бы оказать мне любезность и выяснить, заявлял ли какой-нибудь иностранец после двадцать первого июля об утере паспорта в «Ифьюшаге» или «Дунае»?— Конечно, с удовольствием. Но как я уже сказал, этим занимается не мой отдел. Вас устроит, если я сообщу вам об этом до пяти часов?— Можете звонить в любое время. И еще кое-что.— Да?— Если кто-то заявил об утере, как вы думаете, можно будет получить хотя бы какое-нибудь приблизительное описание этого человека? Хотя бы в общих чертах, как он выглядел?— Я позвоню в пять. До свидания.— До свидания. Надеюсь, вы еще успеете в купальню.Он положил трубку. Колльберг подозрительно смотрел на него.— В купальню? Слушай, в какую купальню?— Серная ванна — сидишь в таких мраморных креслах под водой.— Ага.Минуту было тихо. Колльберг чесал в волосах и наконец сказал:— Значит, в Будапеште на нем были синий блейзер, серые брюки и коричневые туфли.— Да. И еще плащ.— А в чемодане был синий блейзер?— Да.— И серые брюки?— Да.— И коричневые туфли?— Да.— А вечером перед отъездом на нем были темный костюм и черные туфли?— Да. И плащ.— И в квартире нет ни туфель, ни костюма?— Нет.— А, черт, — в сердцах сказал Колльберг.— Вот именно.Атмосфера в кабинете словно разрядилась, она уже не была такой напряженной. Мартин Бек порылся в ящике письменного стола, нашел высушенную старую сигарету «Флорида» и закурил. Так же как и его коллега из Мальмё, он пытался отвыкнуть от курения, однако не делал это с такой же решительностью.Колльберг зевнул и взглянул на часы.— Может, сходим куда-нибудь поедим?— Почему бы и нет?— В ресторан «У кружки»?— Я тоже так думаю. XXIII Ветер стих, в Ваза-парке частые капли дождя тихо падали на двойной ряд киосков по продаже лотерейных билетов, карусель и двух полицейских в черных дождевиках. Карусель вращалась, и на одной из жестяных лошадок одиноко сидела девочка в красном пластиковом дождевике и платочке. Она ездила по кругу под сильным дождем и с важным видом смотрела прямо перед собой. Чуть в сторонке стояли под зонтиком ее родители и удрученно наблюдали за этим зрелищем. Из парка доносился свежий запах листьев и мокрой травы. Был субботний день и, несмотря ни на что, все-таки лето.В ресторане чуть наискосок напротив парка было почти пусто. Тишину в заведении нарушало лишь слабое успокаивающее шуршание дневных газет в руках нескольких постоянных посетителей и приглушенный звук стрел, которые бросали в мишени в игровом зале по соседству. Мартин Бек и Колльберг сидели в буфете, в нескольких шагах от столика, где всегда заседал Альф Матссон со своими коллегами. Теперь за столом никто не сидел, но в центре стоял бокал с красной табличкой «ЗАНЯТО». Очевидно, она была там всегда.— Обеденное время пик уже прошло, — сказал Колльберг. — Через час понемножку начнет снова заполняться, вечером здесь будет такая давка, что люди станут лить пиво друг другу по спине и не смогут пошевелиться.Обстановка не располагала к глубокомысленным рассуждениям. Поздний обед они съели молча. На дворе журчало шведское лето. Колльберг допил пиво, сложил салфетку, вытер губы и сказал:— Трудно попасть туда через границу без паспорта?— Очень трудно. Говорят, границы очень хорошо охраняют. Иностранцу, незнакомому с порядками, это вряд ли удалось бы.— А если уезжаешь обычным способом, необходимы паспорт и виза?— Да, и, кроме того, так называемый вкладыш. Это такой листок бумаги, получаешь его после приезда, кладешь в паспорт, а когда уезжаешь, паспортный контроль забирает его у тебя. Кроме того, перед отъездом тебе ставят штамп в паспорт, на ту страницу, где у тебя виза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57