Вроде бы все ясно и просто, ничего не упущено.
XVI
Стокгольмский Музей вооруженных сил расположен в районе Эстермальм, на улице Риддаргатан. Он размещается в старой казарме за просторным двориком с аккуратно расставленными и тщательно начищенными старыми пушками, занимая целый квартал между Сибиллегатан и Артиллеригатан. Ближайшее к нему здание отнюдь не воинственное – это церковь Хедвиги-Элеоноры, которая, несмотря на роскошный купол, не заслуживает громких слов и не входит в число городских достопримечательностей.
Не говорят громких слов и о Музее вооруженных сил, особенно с тех пор, как выяснилось, что в этом здании под невинной музейной вывеской была размещена часть секретных разведывательных служб.
Мартин Бек спешил, к тому же с годами он слегка обленился. Он не стал тратить время на безнадежные попытки вызвать такси, а доехал на патрульной машине. Патруль не принадлежал к пресловутому участку Эстермальм, полицейские которого были весьма склонны к необоснованным облавам и скоропалительному применению ужасного закона, дающего полиции право задерживать людей безо всякого повода. Это были славные молодые парни, один из них даже вышел из машины и взял под козырек, когда они приехали. Правда, Мартин Бек спросил себя: кого он, собственно, приветствует – пассажира или импозантные военные экспонаты.
Сердце музея составляет большой зал с дедовскими пушками и мушкетами, однако не интерес к истории привлек сюда руководителя группы расследования убийств.
В маленькой комнатке, штудируя шахматную задачу, сидел за письменным столом тучный мужчина. Задача была на редкость сложная – мат в пять ходов, – и время от времени он записывал в блокнот ходы, которые тут же зачеркивал. Напрашивалась мысль, что он отвлекается от своих прямых обязанностей: на том же столе лежал разобранный револьвер, и деревянный сундук рядом с вращающимся креслом был почти доверху наполнен огнестрельным оружием. Некоторые экземпляры были снабжены картонными бирками, большинство – без бирок.
Тучного мужчину звали Леннарт Колльберг, много трудных лет он был ближайшим соратником Мартина Бека. Он распростился с полицией почти год назад, причем его уход вызвал изрядный шум и дал повод к многочисленным едким комментариям.
Один из лучших следователей страны, вдобавок занимающий прочное руководящее положение, оставил должность потому, что не мог больше выносить службу в полиции. Это выглядело нехорошо, и Стиг Мальм носился как полоумный по коридорам обоих зданий полицейского управления, добиваясь, чтобы приказ начальника ЦПУ – никому ни слова! – строго соблюдался.
Конечно, тайну соблюсти не удалось, о случившемся писали газеты; впрочем, они посчитали решение заслуженного следователя уйти из полиции не более удивительным, чем решение пресыщенного поездками, взятками и спиртным спортивного журналиста послать все к черту, осесть дома, заниматься детьми и смотреть футбол по телевизору.
Для Мартина Бека уход Колльберга был бедой, хотя и не настолько великой, чтобы ее нельзя было пережить. Они продолжали встречаться в частной жизни, правда редковато, но все же им случалось распить бутылку-другую вина и на квартире Колльберга в Шярмарбринке, и дома у Мартина Бека на Чёпмангатан.
– Привет, – сказал Колльберг.
Он был рад гостю, хотя и не проявил бурного восторга. Мартин Бек ничего не сказал, только похлопал старого товарища по спине.
– Интересная штука, – сказал Колльберг, кивком указывая на сундук. – Куча старых пистолетов и револьверов, присланы главным образом различными полицейскими участками. Чего только не понесли сдавать, когда риксдаг принял новый закон о праве на владение оружием. Конечно, добровольно расстались со своим арсеналом только такие люди, которые вообще не знали, что такое стрельба. Ко многим из этих феноменов даже боеприпасов нет. Правда, профессиональные коллекционеры все же достают патроны. Даже самые редкие. Какой-то искусник в ФРГ принимает заказы на любые виды боеприпасов.
Мартин Бек заглянул в сундук; там и впрямь лежали всякие диковины.
– Ни у кого в музее не было ни времени, ни охоты разобраться в этом барахле и каталогизировать его как следует, – продолжал Колльберг. – Но тут кто-то посчитал, что я подхожу для этого дела, хотя половина цепу и называет меня коммунистом.
"Кто-то" не ошибся: как систематизатор Колльберг почти не знал себе равных.
Он показал на разобранный револьвер.
– Возьми хоть вот этот. Русский наган, одиннадцать миллиметров, старый как мир. Я ухитрился его разобрать, но провалиться мне на этом месте, если я знаю, как теперь собрать его. Или вот~
Он порылся в ящике и достал здоровенный старый кольт.
– Видал, какой роскошный пугач? В идеальной сохранности. Точно такой держала у себя под подушкой Оса Турелль, после того как убили Стенстрёма. Заряженный, на боевом взводе. На всякий случай.
– Этим летом я часто виделся с Осой, – сообщил Мартин Бек. – Она работает в уголовке в Мерсте.
– У Мерсты-Персты, – хохотнул Колльберг.
– Они с Бенни недурно поработали над убийством в Рутебру.
– Убийство в Рутебру?
– Ты что, не читаешь газет?
– Читаю, только не про убийства. Бенни? Каждый раз, когда говорят про этого молокососа, я вспоминаю, что он однажды спас мне жизнь. Правда, не поведи он себя перед этим как баран, вообще не было бы надобности никого спасать.
– Бенни молодец, – заметил Мартин Бек. – Да и Оса стала толковым следователем.
– Н-да, пути господни неисповедимы, – сказал Колльберг, который, хотя давно отрекся от официальной церкви, нередко щеголял религиозными цитатами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115