Для начала он прочел четырнадцать различных имен по списку, разосланному Интерполом. Однако "мумия" и его более общительный товарищ каждый раз отрицательно качали головой.
Наконец у судьи лопнуло терпение, и он предложил переводчику спросить японцев, как их зовут и когда они родились.
На что общительный ответил, что их зовут Каитен и Камикадзе, а также сообщил год рождения обоих. "Мумия" говорить не мог.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон обменялись удивленными взглядами, но кроме них никто не реагировал. Видимо, только им двоим было известно, что Каитен означает "человек-торпеда", а Камикадзе – "летчик-смертник". И что японец назвал годы рождения адмирала Того и адмирала Ямамото, кои родились на свет первый около ста тридцати, второй – девяносто лет назад, между тем как всякому было видно, что задержанным нет и тридцати.
Однако суд не стал придираться, и секретарь старательно записал полученные данные.
Затем Бульдозер объявил, что задержанные подозреваются в бездне всяких преступлений, как то: оскорбление монарха, покушение на жизнь премьер-министра, короля, американского сенатора и еще восемнадцати поименованных лиц, включая Гюнвальда Ларссона, Мартина Бека и Эйнара Рённа, попытка вооруженного переворота, повреждение городской газовой сети, незаконное владение оружием, незаконное пребывание в стране, серьезное повреждение жилого дома в районе Танту, кража, контрабандный ввоз оружия, сопротивление властям, подготовка к нарушению закона о наркотиках (в квартире был найден пузырек с лекарством от кашля, содержащим настойку опия), нарушение закона о пищевых продуктах (в холодильнике лежала разделанная тушка таксы), незаконное присвоение собаки, подделка документов и нарушение закона об азартных играх (причудливые деревянные пластинки он посчитал принадлежностью азартной игры).
Дойдя до этого пункта, Бульдозер внезапно сорвался с места и выбежал из зала. Все проводили его удивленными взглядами.
Вернулся он через несколько минут, самодовольно семеня во главе шестерки своих прихвостней, которые волокли деревянный ящик величиной с гроб и большой складной стол.
Из ящика Бульдозер принялся извлекать кучу вещественных доказательств – части бомб, ручные гранаты, боеприпасы и прочее. Каждый предмет он предъявлял публике и суду, затем клал на стол.
Ящик не был еще опорожнен и наполовину, когда Бульдозер достал из него обернутую полиэтиленом голову таксы и показал сперва начальнику ЦПУ, потом Стигу Мальму, которого тут же вырвало.
Ободренный таким успехом, Бульдозер снял полиэтилен и сунул собачью голову под нос судье. Тот выхватил из грудного кармашка носовой платок, поднес его ко рту и приглушенно вымолвил:
– Довольно, господин старший прокурор, довольно.
Бульдозер приготовился извлечь остальные части обезглавленной таксы, но судья повысил голос:
– Я же сказал: довольно вещественных доказательств.
Бульдозер смахнул галстуком с лица легкое разочарование, совершил по залу круг почета, остановился перед "мумией" и объявил:
– Я требую вынести постановление о взятии под стражу господ Каитена и Камикадзе. Поскольку я ожидаю дополнительный материал из-за рубежа, заранее требую продлить срок содержания под стражей.
Переводчик перевел. "Мумия" кивнул. Второй японец низко поклонился с учтивой улыбкой.
Затем слово было предоставлено защитнику, тощему мужчине, который смахивал на расплющенную с обоих концов, давно потухшую и выброшенную сигару.
Бульдозер рассеянно заглянул в ящик, достал заднюю часть таксы вместе с хвостом и демонстрировал это вещественное доказательство начальнику ЦПУ, пока тот не посинел.
– Я возражаю против заключения под стражу, – объявил защитник.
– Это почему же? – спросил судья с искренним удивлением в голосе.
Защитник долго сидел молча, наконец изрек:
– Сам не знаю.
На этой гениальной реплике прения закончились, было объявлено о взятии под стражу обоих японцев, и публика устремилась к выходу.
* * *
В доме на Капелльгатан Рейнхард Гейдт лежал на кровати и размышлял.
Он только что помылся, и путь от ванной до кровати был отмечен разостланными на полу белыми махровыми полотенцами.
Сам Гейдт лежал нагишом. В ванной он долго изучал себя в зеркало и пришел к двум выводам. Во-первых, его загар начал сходить, во-вторых, какие-либо попытки изменить свою внешность не сулили ему успеха.
Впервые операция БРЕН полностью провалилась. Удар пришелся мимо цели, и два агента, в том числе один из самых лучших, попали живьем в руки противника.
Правда, Леваллуа улизнул, но много ли от этого радости.
Врагов – тьма; в данном случае их представляла прежде всего шведская полиция.
Во вчерашней газете Гейдт обнаружил портрет человека, коему приписывался "замысел поимки двух японских террористов", – старшего прокурора Стига-Роберта Ульссона.
Он долго рассматривал круглое самодовольное лицо и броский галстук.
Что-то тут было не так.
Неужели этот Ульссон – Бульдозер, как его называли в газете, – и впрямь виновник их провала?
Рейнхард Гейдт никак не мог в это поверить. Вернее, он почти не сомневался, что это чистейшая ложь.
Нет, другой человек тоже лежит сейчас где-то на кровати, пытаясь угадать, где находится и что собирается делать Гейдт.
Этот человек, кто бы он ни был, представляет для него главную опасность.
Может быть, это комиссар полиции, который фигурировал в газетах и телерепортажах в связи с примечательными событиями двадцать первого ноября? Гейдт запомнил его внешность и имя.
Комиссар Мартин Бек.
Не стоит ли устроить встречу с этим Мартином Беком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115