– Великолепно, ребята, – сказал он. – Честное слово, не думал, что вы справитесь.
– В самом деле? – кисло произнес Гюнвальд Ларссон. – А ты-то, черт дери, что здесь делаешь?
Бульдозер Ульссон провел раз-другой кончиками пальцев по широченному галстуку американского производства с белыми республиканскими слонами на зеленом поле.
Затем прокашлялся и важно произнес:
– Хитадиши Ити и Мацума Лейдзу, вы задержаны по подозрению в покушении на убийство, в терроризме и вооруженном сопротивлении властям.
Меньший японец к этому времени очнулся и вежливо возразил по-английски:
– Простите, сэр, но это не наши имена. И добавил:
– Если это вообще имена.
– Ничего, с именами мы как-нибудь разберемся, – беспечно произнес Бульдозер.
Сделал знак стоящим за его спиной полицейским и распорядился:
– О'кей, везите их на Кунгсхольмен. Найдите кого-нибудь, чтобы разъяснил задержанным их права на английском или каком-нибудь другом языке и довел до их сведения, что завтра будет решен вопрос о взятии под стражу. Если у них нет адвоката, мы обеспечим. – Помолчал и добавил: – Только не Рокотуна.
В квартиру вошли люди Бульдозера. Арестованных увели; вернее, увели одного, а другого унесли на носилках.
– Что ж, – сказал Бульдозер. – Отличная работа, ребятишки. Да-да. Операция проведена блестяще. Одного только не понимаю: зачем вы сами беретесь за такие дела.
– Где уж тебе понять, – отозвался Гюнвальд Ларссон совсем хмуро.
– Ларссон, ты своеобразный человек, – заключил Бульдозер.
– Выбросил бы ты свой американский предвыборный галстук в мусоропровод.
– Ни в коем случае. Он мне нравится. Подарен губернатором штата Нью-Йорк, когда я там был. Он ведь республиканец. Хотел получить еще один, от мэра-демократа, но у него не нашлось лишнего. Обещал прислать перед следующими выборами. Да только выборы уже состоялись, а галстука все нет.
На секунду он даже слегка опечалился. Покачал головой и сказал:
– Вот и верь после этого людям.
И помятый синий костюм, облекающий плоть господина прокурора, проплыл к выходу.
Когда Бульдозер исчез, Гюнвальд Ларссон спросил:
– Каким образом, черт возьми? И замолчал.
Мартин Бек мысленно задавал себе тот же вопрос, но вслух ничего не сказал.
И так все ясно. У Бульдозера Ульссона везде стукачи. Он всюду сует свой нос и старается присвоить себе чужие заслуги. Мартин Бек был почти уверен, что в группе расследования убийств его стукачей нет. Но в стокгольмском отделе насильственных преступлений явно сидит человек Бульдозера.
Кто?
Эк?
Стрёмгрен?
Скорее всего, Стрёмгрен. Но попробуй заставь его сознаться.
– Ну, – усмехнулся Рённ. – Вот и кончилась потеха.
– Потеха?
Гюнвальд Ларссон наградил Рённа долгим взглядом, но воздержался от дальнейших комментариев.
Мартин Бек осматривал коварные коробочки. Скоро ими займутся эксперты.
В четырехстах метрах от них Стрёмгрен сидел и курил за тюлевой занавеской. После разговора с Бульдозером, час назад, он курил сигарету за сигаретой. И думал о том, что наконец-то появился шанс попасть в спецгруппу Бульдозера и получить желанное повышение.
Бенни Скакке лежал дома в своей кровати и был занят сугубо личным делом.
– Но где же Гейдт, черт возьми? – уныло произнес Гюнвальд Ларссон.
– Ты способен думать о чем-нибудь другом? – спросил Рённ. – Хотя бы сейчас?
– О чем, например?
– Ну, например, о том, что я перебил пулей этот провод. Хотя это было практически невозможно.
– Сколько очков ты выбил на последних стрельбах?
– Ноль, – ответил Эйнар Рённ, заливаясь краской.
– Ох, и силен же он, дьявол, – сказал Гюнвальд Ларссон, потирая поясницу.
Через пятнадцать секунд он произнес про себя:
– Где этот чертов Гейдт?
XXVIII
Судебное заседание, на котором решался вопрос о взятии японцев под стражу, состоялось в первой половине дня шестнадцатого декабря и вылилось в фарс, какого давно не видели стены Стокгольмского суда.
В Швеции принято – очевидно, для создания видимости беспристрастия, – чтобы жребий определял, кому быть обвинителем по тому или иному делу.
Если на этот раз и тянули жребий, что крайне сомнительно, Бульдозер Ульссон явно позаботился заблаговременно о том, чтобы на всех бумажках была его фамилия, ибо он держался так самоуверенно и царственно, что сама мысль о ком-либо другом в этой роли казалась нелепой и невероятной. Костюм его был отутюжен – утром точно был отутюжен, – ботинки начищены, на груди красовался ярко-зеленый галстук с красными нефтяными вышками, возможно подарок шаха Ирана. Во всяком случае, так утверждал сам Бульдозер Ульссон.
Он особо просил присутствовать Мартина Бека, Гюнвальда Ларссона и Эйнара Рённа, а вообще зал был до отказа набит людьми; одни пришли из чистого любопытства, другие – потому, что считали своим непременным долгом быть в курсе событий. К числу последних относились начальник ЦПУ и Стиг Мальм, восседавшие в первом ряду. В глубине зала можно было различить венчик рыжих волос, окаймляющий лысую макушку начальника сепо. В этот день он чуть ли не впервые после двадцать первого ноября появился на людях.
Японцам был выделен адвокат, рядом с которым Гедобальд Роксен показался бы Авраамом Линкольном.
Рослый террорист после схватки с Гюнвальдом Ларссоном напоминал мумию из какого-нибудь раннего фильма Бориса Карлова, зато маленький все время учтиво улыбался и кланялся каждому, кто останавливал на нем свой взгляд.
Процедура осложнялась тем, что пришлось прибегнуть к помощи переводчика.
Наиболее слабым, местом в аргументации Бульдозера было то, что он не знал, как зовут задержанных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115