Когда патрульная машина много часов спустя вернулась из тундры, пиво было выпито, а Нелон Нелонссон исчез. Впрочем, на другой день его обнаружили спящим на чердаке магазина и разбудили, однако он все отрицал. Через некоторое время он перебрался в более южные области страны и – возможно, потому, что то самое пиво ударило ему в голову, – решил проявить себя на политическом поприще. Начал как социал-демократический профсоюзный провокатор, но вскоре выдвинулся на более почетные и почтенные посты в этой шарлатанской партии.
Полицейское дознание было прекращено, дело отнесли к разряду неразрешимых.
Эйнар Рённ вырос славным парнем; когда пришла пора выбирать между военной и полицейской службой, он предпочел охрану общественного порядка. Характерное для высшего полицейского начальства отсутствие логики привело к тому, что его направили в Южную Швецию, и он служил в Лунде. Однако настоящую школу он прошел уже сотрудником отдела насильственных преступлений в Стокгольме, здесь он познакомился с миром до того циничным и грубым, отличающимся такой звериной жестокостью, что большинство не верит в его существование, пока сами с ним не столкнутся.
Подождав еще, Рённ сказал:
– Ну а некоему Меландеру вы показывали этот свой так называемый план?
– Показывали, – отозвался Мартин Бек. – Собственно, основная идея принадлежит ему.
– Какая основная идея? Чтобы самому остаться в стороне?
Гюнвальд Ларссон и Мартин Бек старались не подать виду, как они разочарованы таким отношением к плоду своих многодневных трудов. Но Рённ вдруг подошел к окну, посмотрел на валивший на улице мокрый снег и весело произнес:
– Ну ладно уж, пишите меня. Давайте сюда ваше сочинение, почитаю еще разок.
Примерно через полчаса он снова заговорил:
– Надо понимать так, что Гюнвальд Ларссон врывается через дверь, а Мартин Бек спускается с балкона над их квартирой.
– Верно, – подтвердил Гюнвальд Ларссон.
– Ну. А я с громким рычанием выскакиваю из стены. Ой-ой. И в котором часу это должно произойти?
– Когда они едят? – спросил Мартин Бек.
– В девять, – ответил Рённ. – Первая трапеза ровно в девять – плотный завтрак из нескольких блюд.
– Значит, мы берем их в пять минут десятого.
– Ясно, – сказал Рённ. – Слышь, Гюнвальд?
– Что?
– На случай если дверь окажется незапертой, учти, что квартира находится на тринадцатом этаже. Да, а откуда мы получим все эти причиндалы?
– В ремонтной конторе, – сказал Мартин Бек.
– А кто будет ими работать?
– Полицейские, – ответил Гюнвальд Ларссон. – Не подвергать же кучу работяг безрассудному риску.
– Во-во, безрассудному риску. А какие шмотки будут на нас?
Гюнвальд Ларссон скривился:
– Комбинезоны из ремонтной конторы. Слышь, Эйнар?
– Ну?
– Надеюсь, тебе ясно.
– Что именно?
– Что это сугубо добровольно.
– Ну, – ответил Рённ.
XXVII
Была пятница тринадцатого декабря, однако никто не стал отпускать неуместных шуток по этому поводу.
Если кто-то из тройки и сомневался, что десять пневматических молотков, работающих, по сути, в замкнутом пространстве да еще на фоне двух взбесившихся экскаваторов и четырех обезумевших щебнераспределителей, создают невообразимый шум, то его сомнения мигом развеялись в пятницу утром, без двух минут девять.
Рённ трудился на пожарной лестнице с приданными ему тремя полицейскими, и надо сказать, трудился очень ловко, буря отверстия на такую глубину, чтобы стена обрушилась от малейшего толчка. Кстати, он был в отряде чуть ли не единственным, кому доводилось раньше держать в руках пневматический молоток.
Гюнвальд Ларссон, который орудовал молотком на лестнице около лифтов, быстро убедился, что эта работа ему не по плечу. Хотя он побагровел от напряжения, бур прыгал во все стороны, и единственное, в чем он вполне преуспел, – производство шума.
Мартин Бек лежал на балконе этажом выше, держа наготове алюминиевую стремянку; семья, снимавшая эту квартиру, не стала особенно возражать, когда явилась полиция и попросила их временно перебраться на другой этаж. Вторая квартира на том этаже, где поселились японцы, пустовала; дом был настолько скверный, а квартплата настолько высокая, что те, кому она была по карману, предпочитали найти себе что-нибудь получше.
Международная компания, которой принадлежали эти дома, недавно предъявила многомиллионный иск другому международному концерну, который строил их, за нарушение контракта, выразившееся в халтурной работе, жульничестве, использовании некачественных материалов и прочих грехах, ставших чуть не правилом на крупных стройках в Швеции. Пока жильцы покорно платили все, что положено и не положено, пока они молча страдали, до тех пор и домовладельцы не жаловались, хотя дома были настолько хилые, что только чудом не разваливались через минуту после приемки. Но теперь с квартирами полегчало, люди стали малость потребовательнее и уже не мирились безропотно с плодами откровенной спекуляции на жилищном кризисе.
Сквозь водосточное отверстие Мартин Бек видел балкон японцев; они дважды выходили и смотрели на экскаваторы и щебнераспределители, которые были ответственны только за часть немыслимого грохота.
На подготовку акции отводилось восемь минут, и оперативная группа уложилась в этот срок. Ровно в пять минут десятого Гюнвальд Ларссон высадил дверь и ворвался в квартиру. То, что двумя секундами раньше выглядело вполне приличной имитацией дерева, превратилось в груду непонятного мусора.
Рослый японец, бросив завтрак, вскочил на ноги с автоматом наготове, но в ту же секунду, или, вернее, долю секунды, вся стена справа от него качнулась и частично обрушилась в комнату вместе с Эйнаром Рённом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115