Голос его прервался, и он замолчал. Йенсен повернул голову и увидел рыжеволосого врача, который, прислонясь к двери, стоял на пороге.
— Это правда?
Врач предостерегающе поднял палец, достал шприц и прозрачную ампулу и подошел к дивану. Йенсен молча смотрел, как он впрыснул жидкость из ампулы. Мышцы больного расслабились, и он заснул.
Полицейский врач поправил одеяло и повернулся к Йенсену.
— О чем вы говорили?
— Это правда?
— Как вам сказать, — ответил врач. — И да и нет.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что все, что произошло с этим беднягой, было на самом деле, но он несколько вольно истолковывает факты.
XXII
Комиссар Йенсен сидел за письменным столом в своем кабинете. Он только что выключил магнитофон. Врач стоял у окна и смотрел на улицу.
— Я еще раз спрашиваю вас, правда ли то, о чем он рассказал?
— Правда, но весьма своеобразная.
— Расхождения большие?
— Значительные. О некоторых вещах вы и сами можете судить.
— Да, вы правы.
— Вы ведь понимаете, например, что произошло с той женщиной.
— Да. Она стала жертвой эпидемии.
— Точнее, болезни. А так как он не знал, что ее поведение было результатом заболевания, он, естественно, находил его необъяснимым.
— Согласен с вами.
— Следовательно, наибольший интерес вызывает не ее поведение само по себе и не то, что она умерла точно так же, как и женщина в камере предварительного заключения. Самое важное, почему ее поразила болезнь.
— А вы можете ответить на этот вопрос? — спросил Йенсен.
— К сожалению, пока еще нет. Вам удалось выяснить, что означает выражение «Стальной прыжок»?
— Нет.
— Это тоже один из вопросов, который требует ответа. — Врач повернулся к Йенсену. — Я могу внести также поправку и в то, что произошло на самом деле 2 ноября. Я достаточно четко представляю себе, что случилось.
— По-вашему, рассказ очевидца неверен?
— Нет, он совершенно точно рассказал о том, что слышал и видел собственными глазами. Он только сделал неправильные выводы.
— Вы так полагаете?
— Да. По его мнению, это была хорошо продуманная резня, ловушка, из которой ему вместе с друзьями удалось вырваться по счастливой случайности.
— Разве не так?
— С его точки зрения, именно так. Но это субъективная точка зрения. На самом деле тысячи демонстрантов сумели сохранить самообладание, способность действовать и спаслись. И большинство людей вовсе не пряталось в убежища, трясясь от страха и ожидая, когда полицейские патрули выследят их. Они, не медля ни минуты, покинули город, чтобы организовать сопротивление.
— Куда же они отправились?
— В лес.
— Как и вы?
— Да, как и я. К тому же нападение на демонстрацию отнюдь не было таким продуманным и хорошо организованным, как ему казалось. Насколько нам удалось восстановить последовательность событий, полиция, солдаты и гражданское население действовали стихийно. В пылу охоты полицейские и солдаты стреляли друг в друга и в кого попало. Обстрел толпы из пулеметов, установленных на вертолетах, был, к примеру, совершенно бессмысленным — к тому времени демонстрация уже успела рассеяться и многие участники находились далеко от места происшествия. Я не отрицаю: в суматохе погибло много людей, но не так много, как ему показалось. И среди демонстрантов, и среди тех, кто на них напал, и среди тех, кто оказался невольно вовлеченным в конфликт, было немало жертв. Поймите, я не отрицаю, что расправа с демонстрантами не была заранее подготовлена. Напротив, я убежден, что нападение было продумано.
— Но вряд ли правительством, — заметил Йенсен.
— Вы тоже обратили на это внимание?
— И все-таки расправа была подготовлена. Кем?
— По-моему, те, кто прислал вас сюда, тоже очень хотели бы это знать.
Наступила тишина. Врач снова уставился в окно. Он стоял неподвижно, как бы ожидая чего-то, что неминуемо должно было произойти через несколько минут.
— Вы, кажется успокоились, — заметил Йенсен.
— Да, спешить больше некуда. Зло уже свершилось.
Он взглянул на часы.
— Пожалуй, пора попытаться установить связь, — пробормотал он про себя.
Он повернулся к Йенсену:
— Идемте со мной.
Они вошли в центр радиосвязи. Врач включил приемное устройство и некоторое время манипулировал ручками на стройки. Потом выпрямился:
— Наверно, еще рано.
— Что вы делаете?
Врач не ответил. Он вновь склонился над приемником и настроился на другую волну. Через несколько секунд послышался знакомый женский голос:
— Алло, машина номер пятьдесят, алло, машина номер пятьдесят. Алло, все машины, все машины…
Следующая фраза, очевидно, относилась к кому-то, кто стоял рядом:
— Не отвечают.
— Конечно. И никогда больше не ответят, — пробормотал полицейский врач.
Он выключил рубильник.
— Надо беречь батареи.
Они вышли из радиоцентра. Больной все еще спал.
Когда они вошли в кабинет комиссара, Йенсен сказал:
— Ответьте мне на несколько вопросов.
— Не имеет смысла, — сказал врач и опустился в кресло для посетителей.
— Я привык, чтобы на мои вопросы отвечали.
— Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что бессмысленно о чем-либо спрашивать, пока мы не можем ответить на главный вопрос: что такое «Стальной прыжок»?
Он задумчиво посмотрел на Йенсена.
— Правда, я знаю человека, который мог бы нам в этом помочь.
— Кого вы имеете в виду?
— Того, кто прислал вас сюда.
— Министра?
— Нет, он лишь подставная фигура, которую используют для предвыборных афиш.
— Министр просвещения?
— Совершенно верно. Он знает то, что нам неизвестно. С другой стороны, нам известно многое, о чем он не имеет ни малейшего представления.
Он немного подумал, потом спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45