Вытянувшись в струнку, он протянул комиссару красный конверт. Йенсен расписался на квитанции, и полицейский вышел из комнаты.
— Красный, — сказал врач. — теперь все засекречено.
Он наклонил голову, стараясь разглядеть, что написано на конверте.
— «Стальной прыжок». Что это такое?
— Не знаю, — ответил Йенсен. — «Стальной прыжок». Не помню такого названия.
Он сломал печать и извлек приказ из конверта. Приказ состоял из одного листа бумаги с машинописным текстом.
— Так что же это такое?
— Список людей, которые подлежат аресту.
— В самом деле? — В голосе врача послышались нотки сомнения. — В этой стране не бывает преступлений.
Йенсен медленно вчитывался в текст.
— В этой стране не совершаются преступления и не рождаются дети. Все довольны своим существованием. Нет счастливых людей, но нет и несчастных. Кроме тех, кто кончает жизнь самоубийством.
Врач замолчал. На его губах появилась грустная, едва заметная улыбка.
— Вы правы, — сказал он. — Мне действительно следовало бы попридержать язык.
— Вы слишком импульсивны.
— Пожалуй. Ну так что, любопытный список?
— С известной точки зрения, да, — сказал комиссар Йенсен. — Во всяком случае, могу вас утешить: вы в него включены.
— Отлично, — сказал врач. — По мнению некоторых специалистов, перед сложной операцией главное для пациента — хорошее настроение. Важно, чтобы он шутил и смеялся — это свидетельствует о его воле к жизни. А теперь мне надо идти. Да и вам тоже, если вы не хотите опоздать на самолет. Желаю счастья.
— Спасибо, — сказал комиссар Йенсен.
Не успела за спиной врача закрыться дверь, как Йенсен снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.
— Говорит Йенсен. Сейчас в дежурку спустится врач. Арестуйте его и поместите в камеру предварительного заключения.
— Полицейского врача?
— Да. И немедленно.
Он нажал на рычажок аппарата и вновь набрал трехзначный номер.
— Говорит Йенсен. Попросите начальника гражданских патрулей подняться ко мне. И вызовите такси.
Когда начальник гражданских патрулей вошел в кабинет комиссара, электрические часы на стене показывали без одной минуты десять.
— С десяти часов начинается мой отпуск по болезни, — сказал Йенсен. — Как вам известно, вы будете временно исполнять мои обязанности.
— Благодарю вас, комиссар.
— У вас нет никаких оснований благодарить меня. Вы знаете, что я всегда был о вас чрезвычайно низкого мнения, и вы назначены моим заместителем отнюдь не по моей рекомендации.
Начальник гражданских патрулей открыл было рот, собираясь что-то возразить, но передумал.
— Вот фамилии сорока трех человек, проживающих или работающих в районе шестнадцатого участка. Их следует немедленно арестовать, обыскать и поместить в камеры предварительного заключения. К вечеру за ними приедут из Центральной прокуратуры.
— Но, комиссар…
— Слушаю вас.
— В чем виноваты эти люди?
— Мне это неизвестно.
Йенсен взглянул на часы.
— Итак, теперь вы комиссар шестнадцатого участка. Машина во дворе. Ключи на столе.
Он встал, взял плащ и шляпу. Его заместитель поднял глаза от списка и сказал:
— Но здесь все до единого… Он замолчал.
— Совершенно верно, — сказал Йенсен. — Все до единого врачи. До свиданья. Он взял саквояж и вышел.
III
Аэродром находился к югу от города. Чтобы добраться до него от шестнадцатого полицейского участка, требовалось в лучшем случае не менее полутора часов. Раньше на это уходило еще больше времени, но за последние несколько лет центр города превратился в единый огромный транспортный узел, состоявший из сложнейшего сплетения мостов, автострад и развилок. Почти все старые здания были снесены — они уступили место автомобилям, и теперь центральная часть города представляла собой гигантское сооружение из стали, стекла и бетона. То там, то здесь, стиснутые бесчисленными автострадами, виднелись сверкающие сталью и хромом гаражи, административные здания, универмаги, кинотеатры, заправочные станции и рестораны. Много лет назад, когда разрабатывался план реконструкции, кое-кто возражал против него на том основании, что строительство сделает жизнь людей в городе невозможной. Архитекторы же утверждали, что современный город предназначен не для пешеходов или конных повозок, а для автомобилей. Как и во многих других вопросах, оказалось, что обе стороны правы, и это полностью соответствовало духу всеобщего согласия и взаимопонимания.
Такси быстро пересекло центральные улицы, нырнуло в подземный туннель около Министерства внутренних дел и вновь появилось на поверхности восемью километрами южнее, в промышленном районе, вихрем промчалось по мосту и въехало на окраины.
В то осеннее утро было свежо и прохладно, в небе ни облачка. На бетонной ленте шоссе кое-где виднелся иней, а серый отравленный воздух огромного города гигантским колоколом навис над людьми, автомашинами, дорогами и зданиями. По подсчетам специалистов из Министерства здравоохранения, купол достигал шестидесяти метров в толщину. Еще несколько лет назад высота этого воздушного колокола не превышала пятнадцати метров, а диаметр составлял километров двенадцать. По последним данным, диаметр увеличился вдвое. Результаты проводимых исследований держались в секрете — власти опасались, что они могут вызвать беспокойство среди определенных слоев населения. Однако старшие офицеры полицейского корпуса о них знали. Йенсен также ознакомился с докладом и вернул его без всяких комментариев.
По шоссе непрерывным потоком стремительно мчались машины. На обочине дороги через небольшие интервалы стояли красочные афиши, напоминающие о предстоящих выборах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45