»
…Это был действительно наш журналист, который, пренебрегая опасностями, законами, идя на огромный риск, решил провести ночь во Дворце Правосудия, чтобы попытаться раскопать хоть что-нибудь о загадочном исчезновении тела Жака Доллона…
Сам он находил свое предприятие простым и увлекательным.
«Это просто забавно. В самые строго охраняемые места всегда легче всего проникнуть. Я без труда спрятался в шкафчике, где присяжные оставляют свою одежду. В самом деле, если бы в обязанности технического служащего входило открывать и проверять каждый вечер содержание шкафчиков всех судей, то он бы тратил на это дело уйму времени. Я следил за всеми движениями этого малого, который не мог даже предположить о моем присутствии… Ладно, не стоит больше хвалиться своей ловкостью. Я здесь был, я здесь остался, сейчас надо выбираться отсюда».
Он достал из кармана восковую свечу и поднес ее к пламени спички.
«Что делать с моим будильником? — задумался Фандор. — Если оставить его здесь, то станет ясно, что я здесь проходил… Правда, мне на это наплевать… В любом случае, даже если моя вылазка не удастся, я расскажу всю правду… Меня нельзя будет обвинить в воровстве, наоборот, я оставляю в подарок часы господину председателю!»
Жером Фандор со смехом собрал тома кодексов законов, валявшихся на столе, сложил их в стопку и водрузил на них свой будильник, после чего пересек зал и подошел к главной входной двери, единственной из всех дверей в этом помещении, которая была с двумя створками.
«Ориентироваться здесь несложно, — подумал журналист, — к тому же дверь обычно не запирают со всех сторон, а следовательно…»
Дополняя свои слова действием, Жером Фандор взялся руками за тяжелый железный засов, которым запирались изнутри обе створки двери зала судебных заседаний, и отодвинул его, после чего безо всякого труда потянул на себя створки двери, несмотря на то, что они, как всегда, были тщательно заперты на ключ.
Выйдя на лестничную площадку и стоя со свечой в руке, Жером Фандор расхохотался:
«Ничего сложного! Рекомендую всем, кто ищет слегка прохладное и, главное, спокойное местечко! Правда, не надо устраивать ненужного шума и хлопать дверьми».
И он вновь очень тщательно придавил тяжелые створки двери на место. Никто не догадался бы, пройдя мимо зала заседаний, о том, что кто-то выходил из него и что сейчас дверь не заперта… Напевая бравурный марш, Жером Фандор прошел к Торговым Рядам. Заметив там небольшую лестницу, ведущую наверх, к канцелярии апелляционного суда, размещавшейся под самой крышей, Фандор решительно направился к ней. Он совсем не опасался встретить кого-нибудь случайно на своем пути. Во Дворце на ночь никто не оставался, и обход охрана совершала только вокруг здания. Но, несмотря на это, от молодого репортера требовалось все-таки большое мужество прогуливаться вот так по всему огромному зданию, не стараясь даже приглушить звук своих шагов.
Быстро добравшись до канцелярии суда, он с уверенным видом подошел к приставной лестнице, стоявшей в углу комнаты. Эта лестница из черного дерева с давних пор была любовью и гордостью хозяина этого кабинета, любезного господина Петера.
Приставная лестница была довольно тяжелой, и Фандор проворчал:
— Мебель здесь массивная, ничего не скажешь, ворам трудно такую украсть…
Продолжая свой путь с лестницей в руках, молодой журналист добрался до чердака. Найдя слуховое окно, он приставил к нему лестницу и проворно выпрыгнул на крышу.
Вавилонские сады, разумеется, являли собой более роскошное зрелище, но и представший перед ним город был тоже очень красивым.
Вид был поистине сказочным. Внизу лежал мерцающий Париж, отделенный от Фандора сначала серой крышей, затем пустым пространством и, наконец, темным пятном, которым выделились с обеих сторон Дворца Правосудия два рукава Сены, разделенной в этом месте островом Сите.
Но на размышления под звездами времени не было.
Жером Фандор вытащил из кармана небольшой фонарь и зажег его. Журналист уменьшил пламя, чтобы фонарь не могли увидеть охранники, прогуливавшиеся вокруг Дворца. Затем он спокойно вытащил из бумажника сложенный листок бумаги, аккуратно разложил его на крыше и принялся изучать.
«Да, мне здорово повезло, что я сумел сегодня раздобыть в Национальной библиотеке полный и подробный план Дворца Правосудия. Эти крыши огромны, и без точного плана я бы обязательно заблудился…»
Он несколько минут изучал документ, затем, отметив исходные точки, сложил его и подошел к скату крыши, выходящей прямо к Набережной Кожевников.
«Я нахожусь, — подумал он, — как раз над тюрьмой предварительного заключения. Поскольку я пообещал себе быть логичным, я кратко повторю то, что мне известно: я знаю, что Жак Доллон был помещен в тюрьму предварительного заключения, то есть в место, над которым я в данный момент нахожусь. Это бесспорно. Виновен он или нет? В данном случае это не так важно знать, но я все-таки позволю заметить себе, поскольку я свой единственный слушатель, что, даже доказывая от противного, Доллон не может быть виновным — и по двум причинам: во-первых, баронесса де Вибре, его предполагаемая жертва, написала, что она покончила с собой, и, во-вторых, потому что мне кажется, в отличие от г-на Фюзелье, у которого другая точка зрения на этот счет, что, будь Доллон виновен в преступлении, он нашел бы кое-что похитрее, чтобы уйти от правосудия, нежели просто повеситься. К тому же, действительно ли он покончил с собой? Ничто этого не доказывает! Он умер, вот что нам известно. Он умер — не один и не два человека видели его мертвым, и я очень сомневаюсь, чтобы те многие люди, которые его видели, могли так сильно ошибиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101